Форум :: "ЧИСТИЛИЩЕ"
хвостЕнота Написал(а): 18 января 2014 г. в 14:56
Некоторые женщины подобны чучелу. У чучела тоже хуй знает, чем голова набита. Вот Василиса, Иван Царевича жена, вроде премудрая, а дура дурой. Завелась из-за пустяков.
- Нахера, - орет, - ты мою кожу сжег?! Мешала она тебе, что ли?
Но мужика сколько не переделывай, конец все равно один.
- А хули ты свои кожи где попало раскидываешь? – кричит Иван в ответ. – Не дом, а помойка какая-то! Куда ни плюнь, везде чулки раскиданы, лифчики какие-то, еще и кожа!
Вроде и прав он, но и жену тоже понять можно. Сидит, бедняга, без покрова, мышцами краснеет, сухожилиями белеет, табуретку кровью заляпала. Видок, честно говоря, зловещий.
- Этот дом такой же мой, как и твой! – опять вопит она. – А если тебе бардак не нравится, то запомни, пока кожу не вернешь, все вокруг будет через пень колоду, вверх ногами и задом наперед!
Ногою топнула, руками хлопнула и в спальню съебала.
И видит Иван, враз поменялось все вокруг! Где пол был, там потолок настал, где потолок висел, там пол немытый. На столе срач в порядок превратился, а кот, спиздивший колбасу из буфета, стал крысой.
- Чур меня, чур! – Царевич сунул руку в карман, а там хуй! Нет кармана!
Струхнул Иван. Жена-то она любимая, но ведь и колдунья проклятая. Из рукавов кости мечет так, что они в уток превращаются. С такими талантами она и нож в горло метнуть может. По всему выходило, что кожу надо было доставать кровь из носу. При том, что лягушачью хрен добудешь. Лягух-то, подруг своих, Василиса всех извела. Пригласила перед свадьбой в ресторан на девичник, там их и сожрали. А и правильно, кому нынче соперницы нужны? Пусть даже и жабы?
Начал Иван всех знакомых в уме перебирать, с кого шкуру содрать можно. Хрен с ним, с размером, в крайнем случае и по фигуре подогнать можно. Или растянуть.
Медведь сразу не подошел, слишком мохнатый, на одних эпиляторах разориться можно. У Кащея кожа некондиционная, вся ребрами поколотая. Баба Яга старая слишком, с нее шкуру сдирать, все равно что жену ебать, - неинтересно и утомительно. По зрелому размышлению получалось, что в конкурсе на поставку кожи победил Змей Горыныч.
«Значит, пробил его час!» - решил Иван и отправился в путь-дорогу, в края дальние, к приключениям опасным.
***
Попиздил Царевич по лесу, травинку жует, птицам певчим подпевает. Но птицы, суки пернатые, заслышав его рулады, матерились и затыкались. Не по вкусу им тенор молодецкий, видите ли. А какой-то зяблик мстительный набрался наглости лютой и какнул Царевичу прямо на голову. Иван не стерпел, конечно, такого беспредела, залез на дерево, да и насрал в гнездо зяблика. И белке в дупло насрал, на всякий случай. В общем, дышало все миром и покоем.
Но тут, откуда не возьмись, голова катится. Странная такая, без шеи, без туловища и без носа, почему-то.
- Здравствуй, Иван Царевич! – говорит.
- И тебе не хворать, говорящая голова! Кто ты?
- Я по сусекам скребен, по амбарам метен, а зовут - Колобком. Меня, Ваня, Василиса прислала, тебе в помощь, врагам на посрамленье.
- Ну, пиздец теперь врагам горемычным! Сам хлебный мякиш с мышиными какашками вместо глаз на них войной пошел! Знаешь что? Вали-ка ты отсюда к своей скребене-матери!
- Нет, Иван! Слово Василисы – закон! Так что, как говорил безрукий солдат гранате, я тебя никогда не брошу.
И покатился Колобок по тропинке, загребая мозолистыми ушами дорожную пыль.
- Эй! – окликнул его Иван. – А нос-то у тебя где?
- Стерся, - коротко ответил тот.
- Колобок, блин, - ворчал Царевич, догоняя своего спутника нежданного. - Хорошо хоть не Копромежность.
***
Долго ли, коротко ли они шли, как возник перед ними замок, неприступный до ужаса.
- Может, попросимся переночевать? – предложил Царевич.
- Нахуй! Как говорил памятник писающему мальчику, чо-та я ссю, - зябко поежился Колобок. – Всем известно, в замках привидения гнездятся. Они, да еще убийца-дворецкий.
Только собрались они дальше идти, как выскочила вдруг из ворот какая-то девка, да как втопит к лесу! Взгляд – бешеный, в руках – сапог хрустальный, размера, так примерно, сорок третьего. А следом за ней принц несется, одетый только в корону и второй сапог.
- Стой, сука! - гаркнул он во все горло молодецкое и пальнул ей вслед из аркебузы скотобойной. – Отдай мою обувь!
Пулей девке отхреначило ногу по колено, но та не сдалась, прыгнула в стоящую на подхвате тыкву и укатилась под гору.
- Вот падла! – принц, прихрамывая, подошел к лежащей в крови ноге и позвал слугу:
- Эй, ты, как тебя там!
- Слушаю, ваше высочество! – вытянулся в струнку халдей.
- Ты возьми, слуга, ногу девичью и объедь с ней королевство всё. Примеряй ходи, всем, кто встретится. А кому она подойдет, тот, значит, сапог и спиздил!
- Слушаюсь! – схватил слуга конечность и вскочил на коня горячего.
- Да, и еще! Примеряй только одноногим, время сэкономишь! – с этими словами принц вернулся в замок.
- Это что, была Золушка? – протер Колобок свои мышиные какашки. – Сюр какой-то!
«Все вокруг будет через пень колоду, вверх ногами и задом наперед!» - вспомнил Иван слова жены и поежился. Что-то ждало их дальше?
- Ладно, булка, шевели батонами. Нам еще ночлег искать.
***
Переночевали друзья в харчевне придорожной и вышли в путь с первыми лучами солнца. Погода выдалась прекрасная, только не щебетали уже птицы местные, видно молва об Иване дошла до этих мест.
Вдруг возникла пред ними царевна какая-то, напугав их своей внезапностью.
- Помогите мне, люди добрые!
- Иван, похоже, это тебя, - молвил Колобок. - Я-то вообще не человек.
- Черт, такими темпами мы до Горыныча долго не дойдем, – сплюнул Иван. - Ладно, красавица, говори, чем помочь.
Тут царевна без лишних слов повела их какими-то огородами дурацкими, через, блять, речку какую-то тихоструйную, к непонятной горе высокой, в которой гигантский кто-то пробуровил сильно глубокую нору.
Вгляделся Иван во тьму печальную. В ней на цепях качался гроб, опять из хрусталя, в котором, как сельди в банке, разместились компактно семь небритых богатырей. Храпели и пердели они так, что стены норы дрожали и осыпались.
- Вот, спят мертвым сном, - кивнула незнакомка.
- Мертвые не пердят, - возразил Царевич.
- Отличное название для романа! – воскликнул Колобок.
- Короче, спят и спят. Может устали. От нас-то ты что хочешь? – спросил Иван девушку.
- Поцелуйте их.
- Поцелуй меня в задницу. Чтобы особа коронованная каких-то псов смердячих целовала?! Да ни в жисть!
- Ну, пожалуйста! Что вам стоит?
- Да иди ты в нору глубокую с такими идеями!
- Вы уже пятые, кто отказывается! Что же мне делать?
- Как сказал проктолог пальцу – иди в жопу! Тебе, дамочка, королевич Елисей нужен, - подсказал Колобок. - Он это по сюжету должен. А мы тут вообще не при делах.
Тут, откуда ни возьмись, Елисей появился. Он до этого успел побазарить с солнцем, луной, ветром всяким, поэтому слегка притомился. Узнал королевич, чего от него хотят, и не обрадовался.
- Еще мертвую царевну я целовать согласен. Смотря, конечно, в какой стадии разложения. А на богатырей я не подписывался!
- Ради твоих капризов мы царевну убивать не будем. А эти вон, уже готовые лежат, - сказал Иван. - Лучше не ерепенься, а делай, что говорят. Моя жена из-за пустяков все сказки наизнанку вывернула, и тебя, если надо, вывернет.
И началась тут потеха великая. Елисей, скривив ебало, целовал харю мохнорылую. Пробужденный, увидев, какому поруганию подвергся, ебашил со всей дури в табло избавителя. К пятому богатырю королевич уже был похож на бифштекс с кровью.
- Пойдем отсюда, - сказал Иван Колобку, – а то он в запале и до меня доберется. А я его тогда вообще убью.
- Как говорил негр скинхэду, не толерантный ты человек! – вздохнул Колобок.
И продолжили друзья свой путь неблизкий.
***
Ближе к вечеру вошли путники в небольшой городок, и увидели картину, печальную донельзя.
Возле каморки ветхой лежал Буратино, мертвее не бывает, сложив на смолистой груди сучковатые руки. Вокруг него столпились его кореша: Мальвина, Пьеро, Артемон, ну и Арлекин, куда без него. Их нарисованные улыбки весьма хреново гармонировали с общим настроем. Рядом, устремив в пустоту невидящий взор, покачивался на корточках седой старик. Робко приблизились к нему путники.
- Здравствуйте! Я – Царевич, - представился Иван. – Что у вас случилось? Может помочь чем?
Старик из маразма дремучего вынырнул и уставился на путников.
- Ага! Ты-то мне и нужен! – рассмотрел он Ивана и достал из-за голенища стамеску. – Я так смекаю, Буратино - человек из дерева, значит гроб ему будем делать из человека. По-моему, все логично.
С этими словами он бросился на Царевича, но Иван разрушил его логические построения Буратиной между глаз. Старик рухнул, погребя под собой всю кукольную пристяжь.
- А-а, это же папа Карло! – узнал его Колобок.
- Папа? Что-то рановато его из Ватикана выпустили!
- Не о том думаешь, Иван! Забери-ка его стамеску!
- Зачем? У меня меч есть, - удивился Царевич.
- Забери, забери. Эта стамеска не простая! Она из неодушевленной материи живого человека сделала, так что обратный процесс для неё раз плюнуть.
Пожал Иван плечами, поднял инструмент, и отправились они дальше.
***
Много еще чудного видели они в пути. Пальчика с мальчика, курицу на фундаменте, Петуха-Разбойника, Снежного короля с сосулькой вместо пениса… Наконец дошли.
Халупа Змея вольготно раскинулась на краю обрыва, что позволяло Горынычу совершать внезапные набеги, налеты и напрыги на деревню, внизу лежащую. Друзья незаметно подкрались поближе (ведь заметно подкрадываться вообще смысла нет), слились с обстановкой окружающей и начали ее изучать.
А обстановка была ничего так. По двору гуси-лебеди безмятежно разгуливали, на веревке белье сушилось, в крапиве ржавый велосипед валялся. На заборе красиво расположились головы предыдущих гостей, аккуратно на колья насаженнные. Ладное такое хозяйство.
Сам хозяин рисково свесил круп над бездной, видно собираясь посрать, на радость деревенским. Зубами кривыми он держался за ветку платана, а в лапах держал три газеты.
Присмотрелся Иван к Змею Горынычу. Волшебство Василисино и тут внесло свежую струю - бедный ублюдок имел только одну голову, зато целых три жопы.
- Несчастный! – вздохнул Царевич.
- Чо это он несчастный? – возмутился Колобок.
- А ты прикинь, сколько ему надо жрать, чтобы три жопы работой обеспечить. Харя треснет. Ладно, пойду его освежую. Главное шкурку не попортить.
- Как говорил Чикатило, человека красят не слова, а поступки, - напутствовал его Колобок в своей манере.
Обнажил Иван меч свой острый, вышел из кустов и крикнул смело:
- Слышь, ты, трехочковый! Выходи на честный бой!
Бедный Горыныч от неожиданности чуть не уронил на деревню кирпич, но быстро взял себя в лапы. Не давая себе труда натянуть штаны, потому что был без штанов, метнулся Змей к Ивану молнией, вырвал меч богатырский, да и сломал ему об буйну голову.
Голова заболела.
- Ну, что, есть еще какие-нибудь предложения? – поинтересовался Горыныч.
- Все, змеюка, ты нарвался, - сказал Царевич и сунул руку в карман глубокий. – Сейчас я тебя пырну стамеской папы Карло.
- Ой, бля, только не это! Что хошь со мной делай, только не пыряй стамеской папы Карло! Кстати, кто вообще такой, этот папа Карло?
- Сейчас узнаешь! – ответил Иван Горынычу и одним взмахом отсек ему задницу.
- Я – всё! – прошептал Змей и погиб.
- Странно, - удивился Царевич, внимательно оглядев тело безжизненное, - я думал, у него вместо одной жопы еще две новые вырастут!
- Они и выросли, - заметил Колобок печально. – Только у тебя.
Царевич схватил себя пониже спины.
«Все шиворот-навыворот»! – вспомнил он и потерял сознание.
Д.Донской(ник естесна)
хвостЕнота Написал(а): 18 января 2014 г. в 15:01
подзамшел салончик та...
ПОДЗАМШЕЛ,,...
ничего,я в энтот огородец не ток для себя любимого камушку метану,КАМЕНЮЖНУЮ...
ндравится мне тут слюни па углам расклеивать,да в шторы сморкатьси...
технички пади не перевелись???
хвостЕнота Написал(а): 19 января 2014 г. в 15:48
ЗАМАХНУСЬ
«Дорогие папа и мама! Я вас очень люблю! Но и Ромео я тоже люблю! А вы мне не разрешаете его заводить. А заведенный Ромео такое вытворяет! – тут Джульетта (сестра-близнец современных прыщавых малолеток, балдеющих от «Ранеток» и «Дома2».gif ";)")
покраснела и поспешила закончить письмо. – В общем всем чмоки и будьте вы прокляты!» Девушка аккуратно заклеила конверт и положила его под подушку.
«Ну, вот и все! - Джульетта в последний раз оглядела склеп. - Не самое лучшее место для последнего успокоения, но что делать», - подумала она. Помещение склепали довольно давно, и на протяжении многих лет сюда сносили всякий хлам – пустые бутылки, проросшую картошку и умерших родственников. Но выбирать не приходилось – девушка твердо решила напакостить родителям.
Представьте себе пятнадцатилетнего Сталлоне в шелковых чулках и бабушкиных панталонах. Прибавьте сюда длинный гульфик спереди и короткую шпагу сбоку и получите о Ромео полное представление.
Вот с этаким красавцем домашние тираны не давали встречаться Джульетте. «Когда коту делать нечего – он яйца лижет!» - скажет вдумчивый читатель. «И если при этом он худой и голодный – значит он лижет плохо и не тому, кому надо!» - добавил бы Шекспир, если б не умер. Но девица не захотела подлизываться к родителям и решила отправиться на тот свет.
И хуйня, что в четырнадцать лет надо не о ебле думать, а об уроках. И плевать, что от такого жеребца, как Ромео, можно залететь не только на седьмое небо. Родители должны быть наказаны! И из подвала уже спизжена бутыль смертельного яда. И уже добыты ключи от склепа. Час икс настал - девушка улеглась на смертный одр, щедро набулькала пойла в стакан и лихо опрокинула его содержимое себе в глотку.
- Ого! – Джульетта внимательно рассмотрела этикетку. – А нехуевый ядок в этом году! – похвалила она и отрубилась.
Волею судеб Ромео в это время прогуливал неподалеку свою собачку. Чуткая тварь насторожилась, подняла голову, принюхиваясь к чему-то, и потащила болонку к склепу.
- Вот нихуя себе! – охренел юноша, увидев недвижную подругу. – О, милая Офелия! Отвали! – гаркнул он на свою сучку, которая уже подняла заднюю лапку. Ромео бросился к девушке, ощупал ее с ног до головы, но пульса не нашел.
- Ебаная жизнь! – простонал он. – Джульетта умерла! Нет же и мне теперь места на этой земле!
Юноша достал свою шпагу, закрепил рукоять в щели между кирпичами и кинулся грудью на острие. В склепе воцарилась тишина.
Но чу! Еле слышный звук нарушил могильный покой. Это Джульетта разлепила веки.
- Я жива? - удивилась девушка. – А что это за собака обсикала мне ноги? И что это за недвижное тело висит на стене? Ромео! – узнала любимого Джульетта. – Какими судьбами?! Что ты изображаешь из себя жука, наколотого на булавку? Отлепись от кирпичей и прижми себя к моей груди!
Но молчал Ромео. Ни словом, ни жестом не дал он понять, что слышит подругу. И поникла Джульетта. И налила себе уже два стакана яда, чтоб теперь уже наверняка. И, выпив их, упала замертво.
Вдруг юноша зашевелился. Кираса дамасской стали, пододетая под майку, спасла ему жизнь. Парень аккуратно снялся с клинка, огляделся и вспомнил все.
- А в бутылке вроде побольше оставалось, - заметил он, и тотчас же задумался, как погибать дальше. – Веревка! – осенило парня, и он снял поводок с придремавшей Офелии. Сделав необходимые приготовления, Ромео сунул голову в петлю и повис, некрасиво высунув язык.
Джульетта тем временем опять очнулась, повела вокруг мутным взглядом и увидела любимого.
- Во меня штырит! Не, пиздатый яд! – девушка заглотила теперь уже три стакана и отправилась в царство теней.
Но покой склепа опять был нарушен. Ромео, спокойно висящий под потолком, вдруг рухнул в пыль веков и отбил копчик.
- Дерьмо продают! – посетовал юноша, рассматривая порванный поводок. – Дать бы торговцу пизды, да некогда мне!
Ромео пошевелил мозгами и решил загнать в них пулю. Дедушкина аркебуза давно уже пылилась среди мусора, ожидая своего часа. И он пробил! Юноша снял правую туфлю, приставил дуло аркебузы к своей голове и стал нащупывать большим пальцем ноги курок.
- Крак! – резкий звук разорвал тишину.
- Ну ебана же в рот! – застонал Ромео. – Что за день-то сегодня такой?! Джульетта отравилась, ноготь сломался!
Он принялся любовно баюкать ступню, понося нехорошими словами судьбу, любимую и недостаток кальция в организме. Потом кое-как пристроил к делу левую ногу и нажал на спуск. Раздался выстрел и Ромео повалился на заплеванный пол.
Грохот разбудил Джульетту. Девушка не удивилась, увидав бездыханное тело, хлебнула яду из горла и смежила веки.
Жизнь Ромео на этот раз спас шлем, заботливо подсунутый утром мамой под беретку. Юноша потряс головой и начал строить новый план по уходу из жизни.
Шекспир писал, что влюбленные скончались в тот же день. Чепуха! Джульетта до самой старости хлестала яд ведрами. А Ромео испробовал все способы перемещения в мир иной, но дожил до восьмидесяти лет.
И не потому, что любовь вечна, а потому, что руки из жопы растут.
хвостЕнота Написал(а): 19 января 2014 г. в 15:49
ДЕЛО ТРУБА
- Гнида смрадная! Шкворень гребаный! – орала на всю улицу Алка в новогоднюю ночь, возвращаясь из гостей. - Какого хрена ты пялился этой девке в вырез? Что у неё есть такого, чего нет у меня?
- Откуда я знаю?! – удивился Пашка, её парень, стараясь сильно не шататься. – Ты ж меня от неё оттащила!
- Скотина унылая! Да если бы не я, ты бы её там же завалил, фашист проституирующий! А зачем ты пил с Петровым?! Ты же его терпеть не можешь!
- А пусть, сука, загнётся от цирроза!
- Всё, заколебал, пьянь болотная! Считай, что между нами всё кончено!
- Да не очень то и хотелось. Стоп, машина!- остановился Пашка и стряхнул подругу с молодецкого плеча. – Ссать пойду!
- Ссы здесь, я не договорила, - вцепилась в него Алка.
- Вот из-за таких, как ты, мы и живем в полном дерьме! - заклеймил её парень, отстранился и пошёл искать укромный уголок.
Он проломился сквозь какие-то кусты, завяз в сугробе, выбрался из него, чуть не обоссавшись, и пристроился, наконец, на углу ближайшей пятиэтажки.
- Процесс пошёл! – оповестил он подругу.
- Чтоб у тебя член отвалился! – проворчала девушка про себя.
Закончив, Пашка стряхнул последние капли, покачнулся и… прикоснулся писюном к трубе.
- Черт! Алка, я примёрз!
- Чем ты там примерз, идиот клинический?
- Хреном, блин!
- Не хочешь, не говори, - обиделась подруга.
- Да я серьёзно! Иди, помоги! – Пашка попытался оторвать член и заорал от боли.
Алка пробралась к другу и начала причитать:
- Ах, ты моя писечка! – сюсюкала она, чувствуя вину за своё пожелание. – Ах, ты моя маленькая!
- С хрена ли он маленький?! – оскорбился Пашка. – Давай, попробуй его оттаять!
- Как?
- Ну, подыши на него, что ли!
Забыв раздоры, девушка приоткрыла коралловые губки и начала отогревать попавший в неволю член. От усердия она даже высунула язычок. Неловкое движение и… Язык прилип к трубе!
- Ты чо там застыла, эй! – забеспокоился парень. Ответом ему было неопределенное мычание. – Так я и знал. Примерзла, падла! Ну что ты за дура у меня такая!
Алла пропустила «падлу» и «дуру», но отметила «у меня».
- Вот что теперь делать? – трезвеющий на глазах Пашка реально запаниковал.
И тут, как всегда в таких добрых лирических произведениях, откуда ни возьмись пришла помощь. Ну, как пришла? Приползла! В зюзю кривой Дедушка Мороз пилил, качаясь, домой, к своим морозятам, когда увидел наших героев.
- Лобзать мой лысый череп! – остро выразился он, увидев горемык.
- Кому нужен твой череп! – огрызнулся Пашка. – У тебя воды теплой с собой нет?
- К моему величайшему сожалению – нет! Как же вас, голубчиков, угораздило? – сердобольно спросил красный, в натуре, нос и предложил: – Может, зажигалкой?
- Засунь её себе в жопу! – посоветовал парень.
- Во, придумал! – дедушка начал расстегивать ширинку. – Сейчас я вас оттаю.
- Э, мля, ты чо удумал?! – забеспокоился Пашка. – Ты нас обоссать решил, падла бородатая?!
- Не надо меня благодарить, - бормотал тот, подходя к пострадавшим с членом наперевес. – Спасатели, вперед!
Павел, не дожидаясь поругания над собой и любимой, изловчился и дал Деду Морозу в добрую морду. Тот мигом растерял всё свое благодушие.
- Что?! Ты меня, своего спасителя?! – возмутился бородатый и исполнил номер «Дед Мороз наносит ответный удар».
От сильного апперкота Пашка оторвался от трубы и улетел в сугроб, а его обидчик гордо удалился. Целебный холод немного снял боль в пострадавшем органе, поэтому Пашка катался по снегу, прижав руки к промежности, всего минут пять. Потом он с трудом встал и поковылял к дому.
- Слышь, Ал, я щас по подъезду пробегусь, может кто кипятка даст. Жди меня здесь! – крикнул парень подруге и скрылся в дверях.
«Не, блин, уйду, куда глаза глядят! – мысленно огрызнулась девушка. - Угораздило же меня влипнуть, стой теперь на морозе! Хреноватый какой-то лизинг получается!»
Тут, как раз, две интеллигентные старушки шли.
- Лесбы уже трубам подлизывают! – сказала одна.
- Беспредел! – согласилась вторая.
- Ы-ы! – возразила Алла, но старые ведьмы уже свалили.
Потом из подъезда вышел мрачный мужик с ракетой фейерверка в руке. Поискав, куда бы ее воткнуть, он в конце концов остановил свой взгляд на Аллочке. Ну, не на всей, а на одной выдающейся части ее тела. Алла косила на мужика лиловым глазом и очковала: «Щас точно в задницу засунет, извращенец проклятый!» Боясь надругательства, девушка так сжала анус, что если бы ей до этого в жопу вставили графит, Алла вполне могла бы срать алмазами. Но мужик запустил фейерверк где-то в стороне и, мрачно им полюбовавшись, ушел. А к девушке подступил реальный трындец, она задубела и почувствовала, что умирает.
В этот момент вся жизнь пронеслась перед глазами Аллы. Особо пронеслось, как она в первом классе показала мальчику письку за апельсин. А еще, как на югах Паша сношал ее раком. Рак был шершавый и противно царапал нежную кожу. «Охренеть, насыщенная была жизнь!» - уныло подумала девушка, и тут хлопнула подъездная дверь. «Пашка!» обрадовалась Алла. Но ошиблась.
***
Не знаю, чем это объяснить, но в ту ночь почему-то было много пьяных. И субъект, выпавший из подъезда, тоже был, что называется, в зюзю.
- Так вот ты какое, новогоднее чудо! – заорал он, увидев согбенную Аллу. Девушка привычно перевела сфинктер в сжатое состояние.
Таинственный незнакомец, пошатываясь, приблизился к Алле.
- Ну что ж, дареному коню в зубы не смотрят, - бормотал он. И тут же возразил сам себе: - А я посмотрю! Может это носорог какой-нибудь! А я носорогов не трахал с тысяча девятьсот… - пьяный задумался. – Да вообще не трахал! Не стоит у меня на носорогов!
Мужик обошел девушку и заглянул ей в лицо:
- А чо! Нормально!
Он вернулся к Аллиной заднице, стянул с жертвы кодготки вместе со стрингами и попытался начать процесс. Девушка, преодолев окоченение, принялась отбрыкиваться и скакать из стороны в сторону. Со стороны казалось, будто старый узбек пытается оседлать норовистую ослицу. Но насильник дело знал туго. Мужик уже почти добился своего, когда Пашка вышел из подъезда с ведром кипятка. Увидев творящееся непотребство, парень подбежал и шарахнул маньяка ведром по башке. Горячущая вода попала не только на насильника, но и Алле на голую спину. Девушка с воплем распрямилась и оказалась на свободе, в то время как мужик беззвучно падал на асфальт.
- Ах ты гад! – Паша отбросил помятое ведро и принялся запинывать беспомощное тело злодея, придерживая рукой свои пострадавшие причиндалы. Алла согласно промычала и присоединилась к нему. Мочилово продолжалось долго, благо, что удары разгневанной парочки после перенесенных страданий были не сильны.
- Ладно, хватит с него! – наконец сказал запыхавшийся Пашка. Чувствовал он себя не важно: саднило член, подступало похмелье и в горле сильно пересохло. Тут парень заметил в снегу ведро, поднял и приник к нему губами, в надежде на оставшуюся влагу. Паша не подумал, что на морозе металл остывает быстро.
***
На исходе новогодней ночи по наряженной улице шли двое – девушка с перекошенной мордой и парень с примерзшим к языку ведром. Встречные прохожие, увидев их, шарахались в сторону.
«А всё-таки она у меня рульная девка», - думал Пашка, с теплотой поглядывая на Алку. Косметика её размазалась, волосы стояли дыбом, приспущенные колготки собрались в гармошку.
«Козёл он, конечно, но это то, что мне доктор прописал!» - в то же время размышляла девушка, искоса наблюдая за парнем. Пашка двигался походкой обосравшегося ковбоя, широко расставляя ноги и делая мелкие шажки. К груди он крепко прижимал ведро. Мохнатая шапка и примерзший к металлу синий язык делали Павла похожим на собаку чау-чау.
Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Судя по всему, парочку ждала интересная жизнь.
хвостЕнота Написал(а): 19 января 2014 г. в 15:50
ФОКУСНИК
Вот почему так – одним все, другим ничего? Один хочет стать миллионером, и становится миллиардером? A другой хочет стать космонавтом, но всю жизнь становится раком?
Или вот Петров, например. Мечтал он быть фокусником, a стал акушером-гинекологом. Судьба? Нет – родители! Не понравилось им, видите ли, что Петров в три года чуть сестренку не распилил! Не допилил же! Все прахом пошло, строго-настрого запретили ему заниматься иллюзионизмом.
Так и случилось, что чах Петров годами на нелюбимой работе. Коллеги его не любили, начальство не ценило, жена ругала и тайная его страсть, медсестра Ниночка, давала в кладовке не ему, a главврачу.
В ночь с тридцать первого декабря на первое января Петров решил все изменить.
***
Он пришел на работу, когда застолье в роддоме уже началось. Спирт медики разводить не стали – не дети ведь малые. Весельем руководил главврач, который, соскучившись по Ниночке, не смог усидеть дома. Коллектив, приняв по третьей рюмке, активно закусывал, когда черт принес дежурную медсестру.
- Иванова рожает, – мрачно возвестила она.
- Нашла время, – недовольно пробурчал анестезиолог. – До нового года полчаса.
Пирующие, дожевывая на ходу, скопом повалили в родильный зал. Всеобщим взорам открылась бледная роженица, которая обильно потела и жалобно стонала.
- Приступим, коллеги! – дежурный врач позволил надеть на себя маску и склонился над беременной. Но тут его отвлекли самым беспардонным образом.
- Здравствуйте, детишки!
Все повернули головы и увидели на пороге Деда Мороза. Самого настоящего, с длинным посохом и красным мешком.
- Ну, кто расскажет мне стишок? – игриво подмигнул гость. – Кто хочет получить от меня подарок?
- Гражданин! – голос главврача был строг. - Не мешайте работать!
- Ну и ладно, могу и уйти! – Дед Мороз оскорбленно развернулся к выходу.
- Иван Иваныч, за него деньги уплочены, и за подарки тоже, - шепнул главному анестезиолог.
- Э-э… Товарищ, подождите часок, нам роды принять надо, - попросил главврач деда.
- Не могу, у меня еще четыре вызова.
- Тогда дышите глубже, больная, - обратился главный к роженице. – A у нас антракт.
И началась церемония поздравления. Для начала Мороз загнал на табуретку главврача и заставил рассказывать стишок. Толстяк навернулся с табуретки и прикусил язык. Стишок из-за этого никто не понял, поэтому он всем понравился. Главный получил кулек конфет и отдал его Ниночке.
Дежурная акушерка спела дедушке песенку и стала обладателем шоколадной буренки.
- Этот год по восточному календарю – год коровы, - сказал Дед Мороз, вручая подарок. – Вам должно повезти.
Медики по очереди читали дедушке басни, пели, танцевали и получали гостинцы из красного мешка. Наконец настал черед Петрова.
- Я покажу фокусы, - сказал он Деду Морозу, вышел на середину родильного зала
и картинно раскланялся. Закатав рукава, показывая, что в них ничего нет, и накинув платок между ног роженицы, Петров начал делать пассы. Толпа заинтригованно молчала.
Ап! Фокусник сдернул платок и вытащил из женской утробы … живого кролика! Петров поднял его высоко над головой, показал всем присутствующим и отдал медсестре пеленать. Зрители заахали, роженица, увидав зверушку, отрубилась.
- A где младенец? – галдели зеваки.
- Кручу, верчу, обмануть хочу! - фокусник крадучись обошел зрителей, пристально посмотрел в глаза каждому и… Вытащил младенца из-за пазухи главврача!
- A чо ребенок весь в крови? – пошутил Петров в наступившей тишине и шлепнул младенца по попке. – Убил что ли кого?
Новорожденный раскрыл беззубый рот и заорал. Раздался шквал аплодисментов. Пришедшая в себя роженица зарыдала от радости.
- Вы ему пуповину не перерезали, - проворчала дежурная акушерка.
Але-оп! В руке Петрова чудесным образом появились ножницы.
- Какую резать, синюю или красную?! – дурашливо завопил он. Мамаша, не теряя времени, снова отключилась. Ножницы щелкнули, и в обществе стало одним членом больше. Коллеги устроили иллюзионисту овацию.
Представление продолжилось.
***
После того, как Дед Мороз ушел, Ниночка затащила Петрова в кладовую:
- A ты затейник, Петров! Не ожидала! – шептала она, покрывая лицо доктора хмельными поцелуями. – A лично мне ты покажешь? Фокус?
Девушка лихорадочно полезла иллюзионисту в штаны и, громко вскрикнув, выдернула руку обратно.
- Что там у тебя? – пискнула она, сунув палец в рот. – Я укололась!
- Следующий год по чукотскому календарю – год ежа, - улыбнулся Петров. – A то, что ты искала, я приберегу для жены.
Он вышел из кладовки и направился к коллегам, зная, что с этого нового года все пойдет по-новому.
хвостЕнота Написал(а): 19 января 2014 г. в 15:51
ЕБЛЯ С РЕЛИКТОВЫМ ГОМИНОИДОМ В УСЛОВИЯХ СРЕДНЕЙ ШИРОТЫ
Когда Гриня увидел йети, он первым делом обосрался. Вторым делом он обосрался еще раз, а третьим – хотел съебаться, но потратил время на первые два. Кулачище, большой и мохнатый, как яйцо мамонта, прилетел ему в лоб и погасил свет.
Очнулся Гриша в пещере. Где-то капала вода. Или чья-то кровь. А скупой огонь небольшого костерка выхватывал из темноты исполинскую фигуру. Пахло от нее хуже, чем от сыра камамбер. Жопа скунса и подмышка бомжа тоже не выдерживали конкуренции. Гриня никогда не видел йети, но как-то сразу понял, что это оно и есть.
Григорий посмотрел на часы, но, кроме волос на руке и комариного укуса, нихрена не разглядел. Не увидел он также и штанов, трусов, носков, ключей от дома, аварийного презерватива и прочих предметов одежды. В общем, (дамы, отвернитесь), Гриня лежал абсолютно голый! В присутствии постороннего человека (снежного)!! Возможно, голодного (на ласки)!!! Не исключено, с ялдой шестьдесят на двадцать (длина окружности)!!!! (Подкиньте мне восклицательных знаков – мои кончаются).
К счастью, когда огонь разгорелся, выяснилось, что перед ним самочка. Еще выяснилось, что она хочет безудержного сексу. А также, что у снежных баб принято самцов соблазнять путем удара в челюсть. Гриня, конечно, всяких ебал. По пьяни можно и брата родного попросить козу подержать. Но тут его сомнение взяло. Не в курсах Гриня был йетиных обычаев. Может они самца после акта сжирают, тогда что?
В общем, наш герой взял самоотвод, попытавшись уползти вглубь пещеры. Чудище осталось недовольно и чуток дернуло его за член. Грине показалось, что от этого чутка хуй остался в руке у дамы, причем с болтающимся на конце мозгом.
- Телочка, полметра щелочка! – выругался Григорий. – Не видишь, у меня голова болит?!
Йети снова намекнула на секс, чуть не сломав Грине всё.
- Да ты охуела, тварь лесная? – возопил он. - Ногой тебя ебать, что ли? В ботинке питидисятого размера?
А та только гыгыкает, да милого дружка к себе за хуй подтаскивает, чаровница, блять, мохнорылая.
Ударил тут Грине адреналин в голову. А может моча. «Ну, погоди, сука! – думает. – Щас как бздану в костер, как спалю твое гнездовье к херам собачьим! Не зарадуешься тогда!»
Григорий собрал все свои силы в одно место, да как дал залп из главного орудия! Костер полыхнул – любо-дорого! Но, блять, в строго выверенные расчеты вкралась ошибка. Очищающий огонь, вместо того, чтоб нанести урон гоминоиду, ошпарил яйца человеку, и этот человек с нечеловеческой силой ебанул сквозь все преграды к реке.
Все преграды в лице самки йети ебанули за ним.
Вырвавшись на оперативный простор парочка своим экстравагантным видом вызвала фурор среди местного населения.
При виде их стая бобров, сломав лбами свою же плотину, унеслась прочь. Рыбы выскочили на сушу и, бешено работая плавниками, учесали в чащу. Стоящая на берегу цапля, забыв, что умеет летать, бегом ломанулась в камыш. Но Грине было не до красот природы. Он коршуном взлетел на одинокую сосну и затаился.
Из йети коршун не получился. Она добралась ровно до середины ствола и рухнула, разрушив муравейник и надежды муравьев на спокойную жизнь.
Каприз фортуны не сломил гоминоидова упорства. Снежная человечина обнажила свои клыки и принялась грызть невкусную древесину. Дело продвигалось так споро, что отставший от стаи бобер, проходящий мимо, сдох от зависти. Гриня, дрожа всей сосной, с ужасом наблюдал за приближеньем пиздеца. Вот ствол сгрызен наполовину, вот на три четверти… Послышался треск… Гриня почувствовал, что падает, зажмурился и…
… проснулся в своей спальне! Лунный свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы. Ходики мерно отсчитывали секунды. Комната дышала миром и покоем. Гриня повернулся на другой бок и обнял мирно сопящую жену. Рука его укололась о щетину на родном теле. «Ах ты, етя моя, етя! – с нежностью подумал Гриня. – Опять тебя брить пора!»
Он поворочался еще немного и затих.
хвостЕнота Написал(а): 19 января 2014 г. в 15:52
КРАСИВАЯ СТАРИННАЯ ЛЕГЕНДА
Раньше рыцарей нахуй не посылали – боялись. Хер его знает, ебанет еще своим мечом, заебешься потом в аптеку бегать. Поэтому рыцарей посылали к драконам, эффект примерно тот же был.
Вот как-то один синьор заебал целый город. В бургундское у честных буржуа нассал, потом на турнире бился крапленым копьем. Опять же не положенную бабу трахнул. Стоймя отодрал, охальник. Это уж вконец переполнило всеобщую чашу терпения, решили его отправить подальше.
По отработанной схеме подыскали рыцарю старожила, знавшего, где у дракона гнездо.
- Эх, паря, такого тебе зверя укажу – пальчики оближешь! - пропиарил старик. - Жуткий, как удар по яйцам, отмороженный до нуля по Кельвину, питается исключительно прекрасными девицами. Диета такая. А телок этих ему местные крестьяне подгоняют каждый год, контракт они с чудовищем заключили под страхом смерти.
Кароче, принял рыцарь заказуху, взял сухпаек на три дня и попиздил навстречу приключениям. А приключения попиздили навстречу ему. Долго ли, коротко ли, добрался, наконец, до нужной пещеры. Если она выглядела, как дыра в огромной заднице, то хозяин смотрелся ей под стать.
- Ты с какого району, пацанчик? – дракон только что зохавал ежегодную девственницу и был благодушный, шопездец.
- С трындецового! Могилевской области! – ответил рыцарь и ебнул рептилию мечом. Уродливая голова, матерясь и охая на ухабах, покатилась по откосу. Затем туда же последовали усы, лапы и хвост – наш герой был человеком, доводящим дело до конца, который последним скрылся внизу.
Рыцарь вытер меч о траву и пошел к аборигенам за славой и почестями.
- Ну ты и мудак! – отреагировали аборигены на новость. – Въебать бы тебе по сусалам, да вставать лень. Ты, блять, знаешь, что из-за тебя мужикам опять пахать придется?!
Действительно, местные жители мужского пола лежали вповалку возле кабака и нихера не делали.
- Не понял? – опешил рыцарь.
- Хуле ты не понял?! – здоровый парняга, по виду кузнец, нехотя поднялся с травы и подошел к герою. - Ты, бля, разуй зенки-то!
Рыцарь огляделся. На крыше одного из домов две разбитные бабенки, бойко матерясь, стучали молотками. Поодаль старушка лет восьмидесяти шустро копала колодец. В кузне тщедушная баба махала ахуенным молотом. Стайка девчонок, весело щебеча, тушили по-пионерски горящую библиотеку. Нигде в селе не видно было ни одного работающего мужика. Все они торчали здесь, в кабаке.
Чтобы прояснить ситуацию до конца, кузнец позвал:
- Эй, Марфа, минет хочу!
Статная девушка с коромыслом, горделиво идущая мимо, мигом бросила ведра и приникла к ширинке кузнеца.
- Да шучу я, шучу. Иди давай! – оторвал он ее от себя и повернулся к рыцарю. – Ну, дошло?
- Нет.
- Блин, еблан тупоголовый, - кузнец смачно сплюнул. – Кароче, дракон был старый и слепой. Впарить ему можно было любую хрень. Вот мы тайным голосованием и выбирали ему ужин.
- Девственницу?
- Какую, нахуй, девственницу? Брали самую бездельную и вредную селянку, штопали где надо, силикон кой-куда вгоняли и все тип-топ. Страх! Страх делает их шелковыми! Не хотят они к твари в зубы.
Рыцарь потрясенно молчал.
- Так что прости, ничего личного! – кузнец ебнул собеседника кулаком по голове. – Бабы не должны знать, что дракона больше нет.
Труп рыцаря бросили на корм свиньям, и в деревне вновь воцарился покой.