Пустота, в которой уже нет ни формы, ни звука, ни запаха, ни вкуса, ни предметов,…, где нет ни знаний, ни незнания, ни расслабленности, ни смерти. Есть просто свое.
Видимо это неизбежно: человек, думающий только о прекрасном, не может не погрузиться в бездну горчайших раздумий. Так уж, очевидно, устроен человек.
Бывают места, где в иную минуту кажется, что война – не более чем нелепое состояние духа, существующее лишь в человеческом воображении.
Папе надоело надзирать за работами по расчистке берега канала. Говорит, не успеют его ребята – Боз, Баз, Маз, Даз и Газ – расчистить клочок, как тут же припрется ночью какой – нибудь жлоб и загадит его накопившимся за месяц мусором.
За четыре года в лагере я понял, наконец, почему монахи обязаны постичь особый вид самосозерцания – «лицом к стене». В этой отрешенности есть великий смысл.
Человек так отзывчив на малейшие движения собственной души, но и с легкостью забывает обо всем, что волновало его еще недавно.
Приобретая знания, человек теряет душевную чистоту и простосердечие, его мысли так усложняются, что их невозможно выразить словами.
Ощущение полноты счастья недоступно тому, кто совсем проснулся, - по – настоящему переживаешь его на границе сна и яви.
- И все это будет наше, никто нас не выгонит. А если нам самим кто не понравится, мы скажем: «скатертью дорога», - и, ей – ей он вынужден будет убраться. А если придет друг, что ж, у нас завсегда найдется свободная койка, и мы скажем ему: «Отчего бы тебе у нас не заночевать?» - и, ей – ей, он заночует.
Еда – дело человеческое, и чем больше ешь, тем человечнее становишься.