И от меня всем пока, и всех приятностей))) А я уже отработала свое. Домой)))
девчата, удивили.. как 13 лет на земле живете))) как может понравится пьяница? еще и как! могут пьяницы быть при бизнесе и с Поршем-причем хронические-запрост)))--но это не причем-непредсказуемая вещь любовь)) в общем, будем посмотреть кто еще и какой частью скказки в реальной жизни проживет)) загадывать рано чтобы так навсегда и категорично...
Непредсказуемая штука-любовь)) будем посмотреть-кто какой частью сказки жизнь проживет
Я Чудо-Зеркальца рассказ
перескажу сейчас для Вас...
На очной ставке с отраженьем
Царевна утром шла в отказ.
Страдала головокруженьем,
Не узнавала свой анфас.
Пыталась у меня дознаться,
Где та, что всех милей была?
Искала чем ей похмеляться,
С трудом, но, всё-таки, нашла…
Поправив царское здоровье,
Опять явила мне свой лик.
Выщипывать рискнула брови
И новый мерила парик.
Потом фингал маскировала,
Набитый мачехою злой.
(Вчера царевна бушевала –
У мамы пять зубов долой)
Потом искала долго трубку,
Огниво, с табаком кисет.
Потом залезла в душегубку,
А по-научному – корсет.
Свою позвала камеристку,
Искали талию вдвоём.
Корсет трещал. С немалым риском
Царевны сокращён объём.
Потом ресницы накладные,
Помада, пудра и духи.
Приемный день. Очередные
Придут на кастинг женихи.
Передо мною час крутилась,
Воткнув диару в перманент.
И наконец-то возмутилась –
«Стекло, не слышу комплимент!»
Эх, отчебучить, что ли чудо?
В конце концов, я – раритет!
Не буду больше врать! Не буду!
«О-о-о,
Вы… прекрасны, спору нет!»
Василиса жила по соседству с колдуньей старушкой.
Красота Василисы карге не давала покоя!
И решила она превратить Василису в лягушку,
Потому что нельзя быть на свете красивой такою!
Не ждала Василиса дурного в судьбе поворота.
Бабка ночью над ней заклинанья шепнула слова
И на утро проснулась она посерёдке болота.
На себя в воду глянула – «Мать твою! Что за…ква-ква?!»
Постоянный сквозняк, комарами набитое пузо –
Жизнь болотная «красную девицу» сделала злою.
Как-то раз еле лапки она унесла от француза,
А потом чей-то сын чуть совсем не угробил стрелою.
Этот сын как узрел, что упала стрела на лягушку,
Сел на пень и немедля достал из-за пазухи фляжку.
Взбил волосья дрожащей рукой на кудрявой макушке
И в себя опрокинул поллитра отменнейшей бражки,
А потом (не ждала Василиса и тут поворота)
Отловил он её, завернул в белоснежный платочек,
Посадил в свой карман и страдая хмельною икотой,
Прочь отправился он от унылых болотистых кочек.
Пока тело нетвёрдо шагало на автопилоте,
Вася времени даром в кармане большом не теряла,
А, усевшись удобненько на сторублевой банкноте,
Документы спасителя тихо она проверяла.
Тело (как оказалось, царевича!) что-то невнятно,
Но упорно бубнило дорогой про горькое лихо…
Старший брат, мол, стрелою прошил зад боярышне статной.
Средний стрельнул –
Пришпилил кокошником к стенке купчиху.
«Все как люди! И каждый сумел подстрелить себе бабу.
Нынче женятся (после такого нельзя не жениться!)
Я ж, дурак горемычный, в невестки несу бате жабу.
Нате, батя, аквариум – чаще меняйте водицу!»
Вася, слушая царский бубнёж только диву давалась,
Это ж надо додуматься бить по невестам из лука?!
Но на этом, увы, размышление Васи прервалось,
Потому что царевич в карман запустил свою руку…
Вылезай, мол, приехали! Ссажена с царской ладошки,
Вася царские стала разглядывать апартаменты.
Но недолго – у царской, дремавшей поблизости, кошки,
Головой прямо в пасти она оказалась моментом…
От царевича хищница тут же урок получила,
Да такой, что потом сырым мясом с неделю давилась
И открученный хвост тоже где-то с неделю чинила.
Василиса же в царского сына мгновенно влюбилась!
Ввечеру царский сын снова с горя схватился за бражку,
Но, представьте себе, не успел тяпнуть даже чекушку,
Как кондратий едва не хватил с перепугу бедняжку –
С человеческой речью к нему обратилась лягушка!
«Спать ложись, милый Ваня!» – лягушка ему заявила.
Не кручинься, мол, утро – оно завсегда мудренее!
И на ужин себе комаров языком (!) наловила…
«Перебрал, видно, я… и мерещится, блин, ахинея…» –
Так подумал Иван, головою ложась на подушку.
«Только белой горячки мне бедному недоставало…»
Лишь уснул, как к нему (скок-поскок) подскочила лягушка
И в хмельные уста Ваню милого поцеловала…
Ночью Ване, естественно, снились одни только жабы –
Разноцветные (разной, видать, лягушачьей породы)
Хором песни народные пели они, словно бабы…
В сарафанах вкруг Вани водили они хороводы…
Заметался Иван, застонал и скорее проснулся.
Захотелось сердешному выпить… студёной водицы.
Ковш хотел он нащупать впотьмах, но рукою уткнулся
В грудь высокую рядышком с ним почивавшей девицы!
Вот тогда то и стало Ванюше действительно страшно!
Василису за грудь вновь пощупав дрожащей рукою,
Чиркнув спичкой, зажёг он огарок от свечки вчерашней
И подумал – Нельзя быть на свете красивой такою…
Скоро… Скоро конец… (чую смутно – читатели рады!)
Царь собрал сыновей, те невест привели на пирушку –
Старший сын вёл боярскую дочь
(ту, с простреленным задом),
Средний сын вёл купчиху (картавую, всю в конопушках)
А потом… (иль замешкавшись, иль выжидая момента)
Василису ввёл Ваня, страдая похмельной башкою…
Царь, её увидав, не придумал умней комплимента –
«Дорогая невестка,
нельзя быть красивой такою!»
Картина маслом. Часть первая.
С кручиной в сердце жил Царь Емельян,
И было отчего переживать –
Жена ему рожала несмеян,
А он не знал, куда их с рук сбывать.
Три девки издевались над отцом.
«Товар» стремились принцам показать
Гримасой перекошенным лицом,
Не могущим без слёз двух слов связать.
От сырости дворец грибом зарос.
Ремонт в бюджете обеспечил брешь.
Перед дворцом возникло море слёз,
А на макушке государя плешь.
«Все принцы, как один, идут в отказ.
Узрев товар, стремятся наутёк!
Меж тем, как у троих, уже у Вас
Последний возраст девичий истёк!» –
Песочил дочерей Царь Емельян,
Борясь за приз «Насупленная Бровь»,
Но твёрдый принцип был у несмеян –
Во что бы то ни стало, ждать любовь!
«Хотим любви, пускай она и зла!
Тебе ли папа этого не знать?!
Ведь мама вышла за тебя ко...гда
Она ещё могла бы выбирать!» –
Сказали несмеяны и, платки
Достав, произвели контрольный всхлип.
Царь Емельян, как пёс, завыл с тоски
И процедил сквозь зубы – «Как я влип!»
Картина маслом. Часть вторая.
Горыныч жил с собою не в ладу –
Трём головам консенсус не найти.
О чём бы речь ни шла – спор заведут
И к компромиссу отметут пути.
Однажды змей поставил на повестку –
Найти себе приличную жену
Из благородных барышень окрестных…
Но встал вопрос количества – Одну?!
Что с нею делать, как её делить?
У каждой головы характер свой.
Вниманье ж надо каждой уделить,
А то жене недолго стать вдовой.
Змей совещался меж собой до ночи,
Выслушивая прения сторон…
Вопрос жены решить хотелось очень,
Чтоб никому не нанести урон.
Итоговая цифра стала – три…
Три единицы жён на вкус и цвет,
Чтоб по-французски говорить могли
И чтоб прекрасны были – спору нет.