Усердный ученик.
Палач купил в Марселе обезьяну:
«— Ну что за умница! и так ловка!
Вот будет радость деток велика,
Когда её учить проказам стану!..»
Недолго тёрла бойкая плутовка
Хвостатым задом школьную скамью:
Стащила у хозяина верёвку
И… за ночь удушила всю семью.
…Болтают, обезьяны входят в моду.
Я слышал: не жалея средств и сил,
Карл Валуа готовит для народа
Забаву наподобие Васси.
Молитесь, дети: Господи, спаси
От обезьян де Гизовой породы!
Я к Вам, моя избранница, питаю
Любовь и массу всевозможных чувств.
Самозабвенно Вас увлечь пытаюсь.
Всё потому, что так на Вас хочу...
Жениться в ЗАГСе города Москва.
Я к Вам...
Мои мечты чисты и бескорыстны.
Я их вынашивал всю жизнь в своей глуши.
Ваш БМВ волшебно серебрист и
Вы в нём так безупречно хороши.
Наш с Вами рай – рублёвский Ваш вигвам.
Я к Вам...
КВА-КВА
Я Вам, нежданный мой, откроюсь честно:
Вы первый, кто признался мне в любви…
А руку и восторженное сердце
Не предлагал никто до Вас, увы!
Но как мне опротивела Москва…
Я к Вам!
Я – только к Вам, на волю, пусть я дура!
Но я устала от московской суеты…
Шум города так чужд моей натуре,
Лягушек хор – предмет моей мечты!
Прощай же, шумная Москва!
Я к Вам!
Ква-ква!
Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив еще? — Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое —
Человек пришел с войны.
Вот пришел я с полустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянки? Ладно, нет.
Я в другой колхоз и в третий —
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.
И, явившись на вечерку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я «Казбек».
И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лавку прятал
Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой,
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.
— Как, мол, что? — Бывало всяко.
— Трудно все же? — Как когда.
— Много раз ходил в атаку?
— Да, случалось иногда.
И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.
И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна…
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!
Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего…
— Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничего?
Вот сидишь ты на вечерке,
И девчонка — самый цвет.
— Нет, -сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова: — Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль.
Твардовский
Масленица красная… Деревенька тихая...
Полетел по улицам смех во все концы...
К девочке с веснушками в Масленицу лихо я,
Сдерживая жаркий пыл, еду на блинцы.
Масленица красная... Людям всем забавушка…
Уминают блинчики под горячий чай…
Покажись из горницы, ты моя Любавушка.
Огоньком в глазах блеснув, милого встречай.
Страстно кровь бурлит во мне топливом реактора
И заносит жизнь мою в новый поворот.
И рычащий зверь-мотор «Беларуся» трактора
Глохнет недвусмысленно у твоих ворот.
В голове чумной моей дерзкий план замыслится
Вмиг перемахнуть к тебе через плетежок,
Но сурово-томный взгляд из-под коромыслеца
Намекнёт игриво мне: «Не шали, дружок!»
Масленица красная... Прячем шубы, валенки…
О весеннем солнышке мыслей череда…
Бросив коромыслецо с плечек на завалинку,
Щурясь чуть, Любавушка говорит мне «Да!».
На щеке веснушчатой жёсткий ус мой колется,
И пьянит головушку тихий шепоток…
И меж двух берёзонек в роще за околицей
Через миг мелькнёт уже красненький платок.
Маэстро.. насчёт Тёркина..
"Тёркин на том свете"...
Вечный, сказано, покой -
Те слова не шутки.
Ну, а нам бы хоть какой,
Нам бы хоть на сутки.
Впереди уходят вдаль,
В вечность коридоры -
Того света магистраль,-
Кверху семафоры.
И видны за полверсты,
Чтоб тебе не сбиться,
Указателей персты,
Надписи, таблицы.
Строгий свет от фонарей,
Сухость в атмосфере.
А дверей - не счесть дверей,
И какие двери!
Все плотны, заглушены
Способом особым,
Выступают из стены
Вертикальным гробом.
И какую ни открой -
Ударяет сильный,
Вместе пыльный и сырой,
Запах замогильный.
И у тех, что там сидят,
С виду как бы люди,
Означает важный взгляд:
"Нету. И не будет".
Теркин мыслит: как же быть,
Где искать начало?
"Не мешай руководить!" -
Надпись подсказала.
Что тут делать? Наконец
Набрался отваги -
Шасть к прилавку, где мертвец
Подшивал бумаги.
Мол, приписан к вам в запас
Вечный - и поскольку
Нахожусь теперь у вас,
Мне бы, значит, койку...
Взглядом сонным и чужим
Тот солдата смерил,
Пальцем - за ухо - большим
Указал на двери
В глубине.
Солдат - туда,
Потянул за ручку.
Слышит сзади:
- Ах, беда
С этою текучкой...
И такой сюжет для сказки
Я избрал не потому,
Чтобы только без подсказки
Сладить с делом самому.
Я в свою ходил атаку,
Мысль одна владела мной:
Слажу с этой, так со всякой
Сказкой слажу я иной.
И в надежде, что задача
Мне пришлася по плечу,
Я - с чего я книжку начал,
Тем ее и заключу.
Я просил тебя покорно
Прочитать ее сперва.
И теперь твои бесспорны,
А мои - ничто - права.
Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.
Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.
А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но
все-таки,
между прочим,
/пусть я и
обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.
Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.
Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.
Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.
И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.
Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.
Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.
Джио Россо