эх Кирёныш, соскучилась по сильной власти? было всяко......а на баррикады я в 90ых ходил......не с кем ходить, понимаешь.....каждый народ достоин своего правителя....
Бьют Сталина... Ругают каждый день.
Глумятся над покойником полвека.
В историю плюют кому не лень,
Себя при том считая человеком.
Бить Сталина теперь горазды все.
Геройство ль бить того, кто не ответит?!
Сейчас его пинают даже те,
Кто и живет на этом белом свете,
И здравствует благодаря ему.
Но это недоступно их уму.
Потомки тех, кто предали страну,
Кто против нас открыто воевали,
Кто шкуры свои подлые спасали,
Отсиживаясь доблестно в плену,
Ну, а потом страну разворовали.
И сытые, обутые, в шмотье
Со всеми атрибутами файн-лайфа,
С заплатами от лучших кутюрье
С усопшим разбираются - для кайфа.
Бьют Сталина... Пинают без конца
Как будто в том его предназначенье,
Чтоб новоиспеченным подлецам
Такой позор пошел во утешенье.
Умело бьют... По деловому бьют -
Размашисто, с оттяжкою и смачно.
Как будто озверев в бою кулачном,
Под дыхало, под ребра поддают.
Остервенело, разьяренно бьют!
Поверженного... Сбитого... Лежачего...
И даже тот, кто, некогда прозрев,
Толпою бить во веки зарекался,
И он, среди подонков осмелев,
Стопервым пнуть его не удержался.
И некому страдальца защитить -
Соратники безмолвствуют безвольно.
И мир, спасенный Сталиным, молчит,
Трусливо отвернувшись, сделав вид,
Что мертвому теперь уже не больно.
Но больно тем, кто видели войну,
Жестокости её, её блокады.
Кто чудом выжил в лабиринтах ада,
Когда крушили мирную страну,
Свидетелям её полураспада.
Ведь были люди чести и ума,
Которые в сраженьях смело пали,
Но все-таки страну отвоевали,
Вернув её истории сполна.
И мой отец сражался до конца!
И лучшая ему за то награда,
Которой не присвоить подлецам,
Что он погиб в окопах Сталинграда!
Свистели ветры, пули, раки,
Галдёж стоял, как в ноябре, (для умников-зануд - в октябре )))
Сквозь революций жуть и мраки,
Я шёл к Кудыкиной горе.
Бежал матросик с пулемётом,
Солдаты строились в каре,
Весь мир был надвое размётан,
А я упрямо шёл к горе.
Смешались в кучу кони, люди,
Толпились в бухте корабли,
А я шагал, как хрен на блюде,
От революции вдали.
Стреляла залпами "Аврора",
Мужик галдел с броневика,
А я, забив на эти споры,
Шагал себе исподтишка.
Ну, наконец, взошёл на гору,
В пути растратив весь свой пыл.
Казалось, радоваться впору,
Но для чего к ней шёл - забыл.
Набирает пары новогодний экспресс,
На него для меня не осталось билета.
Затаился в ночи темный сумрачный лес,
Снова года мгновение кануло в лету...
Я к продаже билетов опять не успел,
Впереди шумный люд в суете протопочет,
И опять в стороне, и опять не у дел,
"Лох": в селектор диспетчер бормочет.
Мягко тронется в путь, поезд двинет состав
И пока что за ним я угнаться могу,
"Год мне нужен еще, я совсем не устал,
Ты чуток погоди": прокричу на бегу.
В шанс единственный снова вцеплюсь,
Даже, если последняя эта дорога…
На ступеньке состава едва удержусь
-Я успею проехать еще хоть немного.
А гирлянда огней унесется вперед,
Пробиваясь в ночи шумным грохотом стали.
По лесам, по горам побредет Новый Год,
В очень малом опять временнОм интервале...
С ночи на утро за городом выпал снежок,
Может, с-вершок, ну а может, немного помене.
Утро, надеюсь, уже ничего не изменит.
Если изменит, то станет не так хорошо.
С ночи на утро спустился пушистый десант.
Эту картину радушно приветствует лыжник.
Даже булыжник, простой деревенский булыжник
Выглядит, словно под белой береткою франт.
С ночи на утро случаются белые сны.
Снегу тесны голубые просторы земные,
Он и во сны посылает свои позывные
С ночи на утро, на третьей неделе весны.
С ночи на утро по белым пригоркам косым
Ходит зима без особых весенних резонов.
Жизнь измеряют количеством летних сезонов.
Я ж исчисляю в количестве прожитых зим...
Ходят слухи, скоро Новый Год,
Очень может быть, что это правда.
Я-то, блин, ещё хронолог тот –
На календаре второе марта.
Выпил, снова выпил, закусил,
Выпил МНОГО, и уснул по пьяне.
Видит бог, ни времени, ни сил
Обрывать листы с какой-то дряни.
Но, понятно, Новый Год – зер гут!
Обожаю, братцы, праздник этот.
Значит, в мой свинарник заглянут
Старые друзья с большим приветом.
Будем дни былые вспоминать,
Выпивать культурно (по началу),
И решать, кому бы это, млять,
Хорошенько съездить по сусалам.
С коллективной совладать тоской
Крайне сложно даже если трезвый…
Выйдем дружно к ёлке городской,
Там он и отыщется, болезный.
Далее обычно – как пойдёт,
Мы ли, нас ли… пофиг, если честно.
Лишь бы светлый праздник Новый Год
Не почил в обыденности пресной.
Прочь уносит календарь
Скуку повседневную.
Окунёмся мы, как встарь,
В пьянку многодневную!
Год уходит бородатый,
Оттопыримся всерьёз!
В дверь стучит уже поддатый
Развесёлый Дед Мороз!
Снегурея на морозе
И бухла затарив впрок,
Он тащил в стихах и прозе
Перепачканный мешок.
Замирая от волненья,
Достаём мы из мешка
Бусы грёз и вдохновенья,
Светлой радости меха.
Пряники вчерашней грусти,
Зачерствевшие слегка,
И побольше всем "капусты",
Только чтобы не лишкА...
Всем поэтам по сонету,
Всем девицам по серьгам,
Бабам - сладкие конфеты,
Виски - крепким мужикам!
Детям - новые игрушки,
Праздничная колгота!
Начинается пирушка!
С Новым Годом, господа!!!
Я испортил отношения с зимой.
Душа, как слезы Герды* … индевеет.
И хочется, туда, где зной
Своим накалом сердце греет.
Где за приливом следует волна,
Слепой указке повинуясь.
А небо голубое и земля,
В горизонта линию слились, целуясь.
Замучил холод. Снег, как вата из прорех.
Проезжих улиц давит пустота.
И влюбляешься опять не в тех!
По пьяной прихоти небесного стрельца.
Амур! Дружище! Подкрути прицел!
Ты целишься, и снова мажешь!
А та, которую хотел!
Проходит мимо, и, ничего, ты ей не скажешь.
Прости любимая! Небесный приговор суров.
Но, мазилы эти с крыльями, достали!
Я душу за тебя отдать готов,
Чтоб лишнюю минуту повстречаться дали!