Запуталися в кнопочках. И навигатор пьяненькой привел их на базар. Так и базарят вот с той поры.
перезагрузись уже))) итак всё одеяло на себя стянула... или зациклилась? надоело, правда
Под чужими одеялками да с ворованными дадками.. Фуу
-бабочки-
С полей не дуло, ветер сив и тих ютился где-то /где ему велели/ наигрывая ливневый мотив на ранке не заткнутой ватой щели оконной рамы. Будто умерла и всех нас прокляла ещё вдобавок - в пыли стеклянной бабочка спала, старея от приснившихся булавок…
Звенела цепь, и в звоне той цепи крошился день… на – сумерки и вечер и дождик без разбора всех кропил одной водой, отравленной в предтече того, чего ещё не съел курсив взмахнувших птиц, ни с тополя, ни с липы… И доктор был спокоен и красив /хотя и не любил детей и хрипы/ Все затихало к вечеру… чтоб в пять утра взорвалось и могла смотреть я, как шторы мне пытаются впаять мещанские, атласные соцветья, как монстры, ощетинив хоботки, объевшись в детстве страха и малины, гремят в углу лотками. А в лотки сворачивают метры пуповины, земли рожденной… шепчут… шелестят…
/шумеры, шелкопряды и шалавки…/
Но бабочки уже вас не простят.
У бабочек в руках уже булавки.
И завтрак… за которым скажет Кант… /а может быть не скажет…/ улыбнётся:
Андрей был не апостол… Музыкант.
И сам ещё не раз под мир прогнётся.
/но это в прошлом…/
В прошлом всё, старик…
Больное перешептыванье книг на плахе свежевыструганной полки, где авторы, предавшие за миг - до счастья? Казни? Собственной помолвки? Свои же книги. Спутавшие с Той, которой… /не надейтесь на подмогу…/ им не прощают даже запятой….
А я вам тут про бабочек… ей богу...
.
Ленка Воробей
Разучились ценить человечность...
Кто-то добрый по-новому - лох...
В моде выгода и бессердечность...
Мир от шелеста денег оглох...
Измеряется в крупных купюрах
Всё, что раньше ценилось душой...
Если девушка искренна - дура,
Ведь не ценит бумажник чужой...
А на фото мелькают не лица...
Крупным планом не видно глаза...
Чаще яхты, отели, столицы,
Будто не о чем больше сказать...
Ежедневно за счастьем погоня
У людей от зари до зари...
Но не знают о жизни законе -
Счастье то, что имеешь внутри...
Будь богатым душой и однажды
Прибыль даст этот твой капитал...
Не продайся за шелест бумажный,
Чтоб рабом этих денег не стал...
Деньги портить людей не умеют,
Просто маски срывают с людей...
Кто-то делится тем, что имеет...
Кто-то прячет в кормушке своей...
Доброта - это классика, люди!
Это нужно во все времена...
Кто-то скуп и по внешности судит,
Ведь уже вместо сердца "цена"...
А кому-то важнее намного
Продвигаться навстречу мечте,
Не забыв человечность и Бога,
Не сыграв на чужой простоте...
Равнодушие - страшный диагноз,
От него умирает душа...
А впоследствии - зависть и наглость
Человечность убьют не спеша...
Может лучше доверчивость всё же?
Может лучше любовь, чем расчёт?
Бог дающим воздаст и поможет...
У берущих судьба отберёт...
Ботва останется ботвой, хоть возомни себя Хайамом..ей мнить, конечно, не впервой. Как рыть себе(кому-то)яму
Вопрос простой опять не прост. Даешь с лихвой-получишь в рост
Когда проблемы грузят вас нещадно,
Своим фригидно-жутким настоящим,
Подруга достает, причём изрядно,
И суицид стаёт, таким манящим.
Как ржа, тоска сжирает вашу душу,
Туман безденежья, осадком лёг на сердце,
И ощущаете себя, совсем не нужным,
Короче старым и больным, завядшим перцем.
Не стоит напрягаться, морщить жопу,
Стаканом не свалить проблему эту,
Мы в 45ом поимели всю Европу,
А после про*бли страну советов,
Весь мир загон, курятник одним словом,
Никто не хочет понимать проблемы ближних,
Один закон, залезть повыше в гору,
И срать на тех, кто оказался ниже.
Всё на земле подвластно тяготенью,
И белая за чёрной полосою, придёт,
Как муза в месте с вдохновеньем,
И поцелуями чело твоё покроет,
Я слушал это, растопырив свои уши,
Психолог дока, он почти в законе,
А после этого вопрос закрался в душу,
И как такой дебил ещё на воле?
полный оборот
Когда вот так, зарезанным гусём ,
Но всё ещё живым орлом во власти
(а защищаться я - великий мастер)
Тогда, прости, какое ж это счастье.
И где оно? И в чём? И обо всём…
Мне вдруг покажется, что мы уже скоты.
(Ещё скоты) И эти мысли хрупки,
Как ножницы хрустальные цветы
Срезающие.
Люди - не поступки.
Друг друга обнимаем - как покупки,
Но, боже, сколько в этом теплоты.
А счастье вот! Отпущенней леща,
Прозрачней вод, прицельнее пищали.
Когда тайком, во тьме, из-под плаща,
В тебе вращали нож. И обещали.
И нас у нас нередко похищали,
Но так ещё никто не восхищал.
Не думаю, что Он - седой старик,
Спускавшийся и в ад на паутинке,
Из жадности нам выдал только миг,
Из вредности нам выжег серединки,
Он нас хранит, как мы храним картинки,
Что склеились в страницах детских книг.
И всей толпе сбежавшей из витрин
(и мне моей витрины жалко втрое)
В какое-то из неб. В черней – «УМРИ!»,
В – «Нет ничего!». Да что ж это такое!
Я громко говорю – НЕ ГОЛУБОЕ!
(там смешанная техника - покоя)
Но всё же - голубое…
Посмотри.
-
И вот мне всё понятно, даже лбы
Разбитые, когда к ним приникаешь.
Мне нравится оправданной не быть,
Писать о том, что ты сейчас читаешь
(мы пережили бомбы, ты же знаешь),
А ямбы вот не можем пережить…
Те ямбы, у которых нет стыда
И от которых даже я глупею.
Мы все глупцы. Как жаль, что никогда
Я это опровергнуть не успею.
-
Когда и мы пройдём (а мы пройдём не сомневайся)
От радости – какую чушь мы здесь несём,
В каком-то пошлом ритме
(в ритме вальса)
С бумажными словами – обо всём.
.
Ленка Воробей