Форум :: СКАЗКИ НА НОЧЬ
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 13:46
Леночка,
Жило было на свете Нечто. Оно тихонько жило в глубине души. И, в общем-то, никому не мешало.
Однажды в душу зашло Чувство. Это было давно. Чувство Нечту понравилось. Нечто очень дорожило Чувством, боялось его потерять. Даже дверь на ключ закрывать начало. Они подолгу бродили по закоулкам души, разговаривали ни о чем, мечтали. По вечерам они вместе разводили костер, чтобы согреть душу. Нечто привыкло к Чувству и ему казалось, что Чувство останется с ним навсегда. Чувство, собственно, так и обещало. Оно было такое романтическое...
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 13:58
Однажды два моряка отправились в странствие по свету, чтобы найти свою судьбу. Приплыли они на остров, где у вождя одного из племён было две дочери. Старшая — красавица, а младшая — не очень.
Один из моряков сказал своему другу:
- Всё, я нашёл своё счастье, остаюсь здесь и женюсь на дочери вождя.
- Да, ты прав, старшая дочь вождя красавица, умница. Ты сделал правильный выбор - женись.
- Ты меня не понял, друг! Я женюсь на младшей дочери вождя.
- Ты что с ума сошёл? Она же такая… не очень.
- Это моё решение, и я это сделаю.
Друг поплыл дальше в поисках своего счастья, а жених пошёл свататься. Надо сказать, что в племени было принято давать за невесту выкуп коровами. Хорошая невеста стоила десять коров. Пригнал он десять коров и подошёл к вождю.
- Вождь, я хочу взять замуж твою дочь и даю за неё десять коров!
- Это хороший выбор. Моя старшая дочь красавица, умница, и она стоит десяти коров. Я согласен.
- Нет, вождь, ты не понял. Я хочу жениться на твоей младшей дочери.
- Ты что, шутишь? Не видишь, она же такая… не очень.
- Я хочу жениться именно на ней.
- Хорошо, но как честный человек я не могу взять десять коров, она того не стоит. Я возьму за неё три коровы, не больше.
- Нет, я хочу заплатить именно десять коров.
Они поженились.
Прошло несколько лет, и странствующий друг, уже на своём корабле, решил навестить оставшегося товарища и узнать, как у него жизнь. Приплыл, идёт по берегу, а навстречу женщина неземной красоты.
Он её спросил, как найти его друга. Она показала. Приходит и видит: сидит его друг, вокруг детишки бегают.
- Как живёшь?
- Я счастлив.
Тут входит та самая красивая женщина.
- Вот, познакомься. Это моя жена.
- Как? Ты что женился ещё раз?
- Нет, это всё та же женщина.
- Но как это произошло, что она так изменилась?
- А ты спроси у неё сам.
Подошёл друг к женщине и спрашивает:
- Извини за бестактность, но я помню, какая ты была… не очень. Что произошло, что ты стала такой прекрасной?
- Просто, однажды я поняла, что стою десяти коров...
Снегуро4ка Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:03
и это ещё раз доказывает ,что женщина прекрасна когда любима ...
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:08
Когда-то Хемингуэй поспорил, что сочинит рассказ из шести слов (англ.), который станет самым трогательным из всех ранее написанных. И он выиграл спор.
«Продаются детские ботиночки. Неношеные.»
(«For sale: baby shoes, never used.».gif ";)")
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:18
25 марта в тёмном сыром подвале с вечно капающей трубой, старая охотничья собака родила пятерых щенков...
И пусть роды были тяжёлыми, и выкормить их будет не так то просто, она всё равно была счастлива. Теперь одиночество ей было не так страшно. Она была кому-то нужна. Пять месяцев назад хозяева выкинули её на улицу. Она стала не пригодна.
Видите ли, когда охотничья собака стареет, она уже не в состоянии догнать раненого зверя и принести его охотнику. Нюх притупляется, лапы предательски подводят и сил не хватает даже для того, чтоб пробираться по заросшему лесу. Она восемь лет служила своему хозяину: играла с его детьми, давала его жене лапу и радостно виляла хвостом, когда тот возвращался с работы. В общем, выполняла всё то, что требовалось от приличной домашней собаки. Но однажды, она упустила раненую лису. Такого ещё никогда не случалось! Собаку отвлёк запах леса. Ах, как потрясающ был этот запах! Он состоял из всего. Запах нор животных, свежих трав, ядовитых и не очень; неба, солнца и ручья, завораживающе журчащего где-то на опушке леса. Эти запахи сводили её с ума. Она в экстазе неслась по лесу, следуя за своим носом. Но он подвёл её...
Впервые в жизни её нос сыграл с ней злую шутку, ставшей роковой. Собака стала стара и мечтательна. Мы бы с вами простили её, но её хозяин был непреклонен: раз она не в состоянии выполнять свою работу, она ему больше не друг!
И вот, она оказалась на улице. Чувство голода и страха затмили обиду. Но предательство не забывается никогда.
Собака очень долго сторонилась людей. Любой запах человека наводил на неё ужас. Она боялась быть обиженной снова.
Так, через несколько недель ужаса она, всё же нашла место, где запах людей, был не так силён. Собака нашла убежище в подвале старого дома с вечно капающей трубой. Там было тепло и спокойно. Там даже был старый матрас, отдалённо напоминающий её «место»...
Как она не старалась забыть жизнь с людьми, но избавиться от старых привычек оказалось не так уж просто. Но время берёт своё, через какое то время она поняла, что скоро станет мамой. Желание умереть постепенно исчезло, ведь теперь ей надо думать не только о себе. И собака постепенно успокоилась. Всё свободное время (а его у неё теперь было хоть отбавляй) она проводила в поисках еды. Научилась залезать в мусорные баки и находить там всякую вкуснятину...
Так незаметно пролетели два месяца. И вот на свет появились её долгожданные детки. О, как она была рада! Всю ночь она облизывала их своим тёплым и мягким языком. А они в ответ на её ласки благодарно тыкали её в бок своими маленькими носиками.
Так она и жила, одинокая, но в то же время очень счастливая. Вот только одна вещь очень её беспокоила: один щенок, самый маленький и ласковый, оказался слеп. Когда все малыши открыли свои голубые глазки и стали ползать по матрасу, она поняла, что он ничего не видит. Но зато у него был потрясающий нюх! Этот факт немного успокаивал её. Она опекала его чуть больше, чем остальных. Но самую главную вещь она сообщила им сразу, как только они родились: людей надо остерегаться и не подходить к ним близко. Как пахнут люди, она собиралась сообщить им чуть позже, принеся какую-нибудь человеческую вещь.
Каждый день она повторяла и повторяла им, что люди – это самые ужасные существа на свете. Щенки впитали это знание с её молоком. Каждый из них твёрдо знал, что ничего хорошего от встречи с человеком быть не может. А слепой щенок (я буду называть его Малыш) в тайне надеялся, что люди это всего лишь мамины сказки. Ведь мамы всегда рассказывают своим детям сказки.
Так они и жили в этом сыром, но очень тёплом подвале с вечно капающей трубой. Малыш научился по запаху различать все вещи, расположенные в их маленьком домике. Запах мамы и возня его братьев и сестёр успокаивала, и он чувствовал себя в безопасности. Но однажды утром он проснулся от очень тревожного и незнакомого запаха еды. Да, это определённо была еда. Но уж очень подозрительно она пахла. Приторный, потрясающий и в то же время отвратительно отталкивающий запах доносился со стороны улицы. Малыш услышал чавкающий звук. Мама и остальные щенки с невероятной скоростью поглощали это. Он было, уже тоже собрался попробовать кусочек, но что-то остановило его. Было предчувствие чего-то очень нехорошего. Тогда он ещё не знал, что так пахнет смерть… Минут через двадцать Малыш понял, что что-то не так. Прижимаясь к маме, он почувствовал, как её тело забила мелкая дрожь. Потом все остальные щенки тоже начали постепенно подёргивать лапками. Началась паника.
Собака поняла, это конец! Никто не поможет им. Они умирают. В последние минуты своей жизни она судорожно старалась защитить своих детей. Она накрыла их своим исхудалым телом и завыла. Малыш уснул под последний стон мамы. Проснулся он от холода. Понимание природы этого холода пришло не сразу. Он не знал, что такое смерть, но почувствовал это носом. Мама с остальными щенками уже успела остыть. Бездыханное тело собаки и после смерти защищающее своих детей, жалко лежало посреди тёмного подвала. А звуки капель из вечно капающей трубы пели песнь смерти. Малыш испугался. Они пахли не так как всегда. Запах был холодным с примесью приторности, какая исходила из той еды, так радостно пожираемой ими утром.
И он побежал. Куда угодно, только подальше от этого запаха. Кочка, проволока, ещё одна кочка, дохлая крыса. Скорее от сюда. Он ни разу не упал. Его нос вёл его в другую часть дома. Он остановился только тогда, когда почуял запах стены с влажными кирпичами. Рядом со стеной оказалась лестница и дверь. Забившись под лестницу, маленький слепой щенок начал оплакивать свою мать. Он плакал очень тихо, чтобы его не услышали люди. Ведь от них можно ожидать всего. Люди – это зло. Пошёл дождь, его холодные капли затекали под дверь и превращались в огромную лужу. Но Малыш не чувствовал холода. Вмести с ним, гибель мамы оплакивала сама природа. Так и лежало это маленькое беззащитное существо в темноте и грязи, никому не нужное и всеми забытое...
Он умер быстро, не испытывая боли. И его последней мыслью было: «Жаль, что я так и не узнал, как пахнет человек, ведь он самое страшное существо на свете. Человек может предать»...
Снегуро4ка Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:23
душераздирающая история ,аж слёзы на глазах навернулись ...
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:41
Я недолго побыла единственным ребёнком в семье. Всего-то четыре года. Я даже понять этого не успела. Однажды у мамы вдруг появился живот. Он рос и шевелился. Был большой и круглый. Мама предлагала мне его потрогать, а я боялась. Мама ещё сердилась почему-то…
А потом наступила осень. Бабушка нарядила меня в бордовый костюмчик со слонёнком на нагрудном кармашке, и повезла куда-то на автобусе. Потом мы с ней долго куда-то шли-шли-шли, пока не дошли до большого дома. Я подумала, что мы к кому-то в гости едем. Бабушка часто брала меня с собой в гости… Но в дом мы так и не зашли. Бабушка встала под окнами, неуверенно посмотрела на окна, и крикнула:
- Таня!
Я тоже хотела крикнуть, но почему-то застеснялась. Может быть, потому что на мне был мальчишечий костюм? Он мне не нравился. Из-за моей короткой стрижки и этого костюма меня постоянно принимали за мальчика. А я очень хотела, чтобы у меня были длинные косы. До пола. Как у Снегурочки. Но меня почему-то всегда коротко стригли, и не спрашивали чего я хочу. А я хотела ещё юбочку из марли, с пришитыми к ней блестящими бусинками, как у Насти Архиповой из нашей группы, и белые ботиночки от коньков… Я всю зиму просила папу снять с коньков лезвия, и отдать мне ботиночки. Лезвия их только портят ведь.
Белые ботиночки, с большим квадратным каблуком…
Я была бы самая красивая. А в этом дурацком костюме мне было неуютно и стыдно. Бабушка ещё раз позвала Таню, и вдруг схватила меня за плечи, и начала подталкивать вперёд, приговаривая:
- Ты головёнку-то подними. Мамку видишь? Во-о-он она, в окошко смотрит! Голову я подняла, но маму не увидела. А бабушка уже снова кричала:
- Танюша, молочко-то есть?
- Нет, мам, не пришло пока… - Отвечал откуда-то мамин голос. Я силилась понять откуда он идёт – и не понимала. Стало очень обидно.
- Где мама? – Я подёргала бабушку за руку.
- Высоко она, Лидуша. – Бабушка чмокнула меня в макушку. – Не тяни шейку, не увидишь. А на руки мне тебя взять тяжело.
- Зачем мы тут? - Я насупилась.
- Сестричку твою приехали проведать. – Бабушка улыбнулась, но как-то грустно, одними губами только.
- Это магазин? – Я внимательно ещё раз посмотрела на дом. Мне говорили, что сестричку мне купят в магазине. Странные люди: даже меня не позвали, чтобы я тоже выбрала…
- Можно и так сказать. – Бабушка крепко взяла меня за руку, снова подняла голову, и крикнула: - Танюш, я там тебе передачку уже отдала, молочка пей побольше. Поцелуй от нас Машеньку!
Так я поняла, что мою новую сестру зовут Маша. Это мне не понравилось. У меня уже была одна кукла Маша. А я хотела Джульетту…
Так в нашем доме появился маленький. Маша была беспокойной и всё время плакала. Играть мне с ней не разрешали.
А однажды мама собрала все мои вещи и игрушки в большую сумку, взяла меня за руку, и отвела к бабушке. Я любила гостить у бабушки. Там всегда было тихо, можно было сколько угодно смотреть цветной телевизор, а дедушка разрешал мне пускать в ванной мыльные пузыри.
Я возилась в комнате со своими игрушками, рассаживая кукол по углам, и слышала, как на кухне бабушка разговаривает с мамой.
- Не любишь ты её, Таня. – Вдруг тихо сказала бабушка. Она очень тихо сказала, а я почему-то, вот, услышала. Куклу Колю забыла посадить на диван, и подошла к двери.
- Мам, не говори глупостей! – Это уже моя мама бабушке отвечает. – Мне просто тяжело сразу с двумя. Машеньке только месяц, я устала как собака. А тут ещё Лидка под ногами путается… И ты сама обещала мне помогать!
- А зачем второго рожала? – Ещё тише спросила бабушка.
- Славик мальчика хотел! – Как-то отчаянно выкрикнула мама, и вдруг всхлипнула: - Ну, пускай она у тебя месячишко поживёт, а? Я хоть передохну. Её шмотки и игрушки я привезла. Вот деньги на неё.
Что-то зашуршало и звякнуло.
- Убери. – Снова очень тихо сказала бабушка. – Мы не бедствуем. Деду пенсию платят хорошую. Заказы дают. Прокормим, не бойся.
- Конфет ей не давайте. – Снова сказала мама, а я зажмурилась. Почему мне не давать конфет? Я же хорошо себя веду. Хорошим детям конфеты можно.
- Уходи, Таня. Кормление пропустишь. – Опять бабушка говорит. – Ты хоть позванивай иногда. Ребёнок скучать будет.
- Позвоню. - Мама сказала это, уже выходя с кухни, а я тихонько отбежала от двери, чтобы никто не понял, что я подслушиваю.
Мама зашла в комнату, поцеловала меня в щёку, и сказала:
- Не скучай, мы с папой в субботу к тебе придём.
Я кивнула, но почему-то не поверила…
Когда мама ушла, ко мне подошла бабушка, села на диван, и похлопала по нему, рядом с собой:
- Иди ко мне… Я села рядом с бабушкой, и тихо спросила:
- А мне ведь можно конфеты?
Бабушка почему-то сморщилась вся, губами так пожевала, отвернулась, рукой по лицу провела быстро, и ответила:
- После обеда только. Ты что, всё слышала?
Я повернулась к бабушке спиной, и соседоточенно принялась надевать на куклу Колю клетчатые шортики. Бабушка вздохнула:
- Пойдём пирожков напечём. С капустой. Будешь мне помогать тесто месить?
Я тут же отложила Колю, и кинулась на кухню. Дома мама никогда не пекла пирожков. А мне нравилось трогать руками большой тёплый белый шар теста, и слушать как бабушка говорит: «Не нажимай на него так сильно. Тесто – оно же живое, оно дышит. Ему больно. Ты погладь его, помни чуть-чуть, поговори с ним. Тесто не любит спешки» Весь вечер мы пекли с бабушкой пирожки, а дедушка сидел в комнате, и сочинял стихи. Он всегда сочиняет стихи про войну. У него целая тетрадка этих стихов. Про войну и про Псков. Псков – это дедушкин родной город, он мне рассказывал. Там есть река Великая, и дедушкина школа. Он иногда ездит туда, встречается с друзьями. Они все уже старенькие, друзья эти. И тоже приезжают в Псков. Наверное, там им дедушка читает свои стихи.
Когда уже стемнело, бабушка накрыла в комнате журнальный столик, принесла туда пирожки и розеточки с вареньем, а я, вымытая бабушкиными руками, чистая и разомлевшая, залезла с ногами в кресло, и смотрела «Спокойной ночи, малыши». О том, что я обиделась на маму я уже забыла. И сейчас вдруг начала скучать…
Я тихо пробралась на кухню, и села у окна. Видно было фонарь и деревья. И дорожку ещё. По которой должна была в субботу придти мама. Я слышала как бабушка меня зовёт и ищет, и почему-то молчала, и тёрлась носом о стекло.
Обнаружил меня дедушка. Он вошёл на кухню, скрипя протезом, включил свет, и вытащил меня из-под подоконника. Посадил на стул, и сказал:
- Мама придёт в субботу. Обязательно придёт. Ты мне веришь?
Я кивнула, но в носу всё равно щипало.
- Завтра будем пускать пузыри. – Дедушка погладил меня по голове, и поцеловал в макушку. – А ещё я расскажу тебе о том, как наш полк разбомбили под самым Берлином. Хочешь?
- Хочу…
- Тогда пойдём в кроватку. Ты ляжешь под одеялко, а я с тобой рядом посижу. Пойдём, пойдём…
И я пошла. И, засыпая на чистой-чистой простыне, пахнущей почему-то сиренью, я думала о маме и конфетах.
А мама в субботу так и не приехала…
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:42
Зазвонил телефон. Я посмотрела на определитель, и подняла трубку:
- Да, мам?
- Ты сегодня во сколько дома будешь?
Я посмотрела на часы, пожала плечами, словно это могли видеть на том конце трубки, и ответила:
- Не знаю. До шести я буду в офисе. Потом у меня подработка будет. Это часов до десяти. В одиннадцать заскочу домой, переоденусь, и в кафе. У меня сегодня ночная смена.
- Постарайся зайти в семь. Тут тебя дома сюрприз ждёт. Неприятный. Мама всегда умела тактично разговаривать с людьми.
- Какой? Скажи лучше сразу.
- С ребёнком всё в порядке, он в садике. Володя приходил…
Я крепко закусила губу. Вовка ушёл от меня четыре месяца назад. Ушёл, не оставив даже записки. Где он жил – я не знала. Пыталась его искать, но он хорошо обрубил все концы… А я просто спросить хотела – почему?
- Что он сказал? Он вернулся? – Руки задрожали.
- Он исковое заявление принёс, и повестку в суд… На развод он подал.
- Почему?! – Другие вопросы в голову не лезли.
- По кочану. – Огрызнулась мама. – Твой муж, у него и спрашивай. От хороших баб мужья не уходят, я тебе уже говорила! А ты всё с подружками своими у подъезда торчала! Муж дома сидит, а она с девками трепется!
- Я с ребёнком гуляла… - Глаза защипало, но матери этого показать нельзя. – Я ж с коляской во дворе…
- Вот и сиди себе дальше с коляской! А мужику нужна баба, для которой муж важнее коляски! За что боролась – на то и напоролась.
- Да пошла ты! – Я не выдержала, и бросила трубку.
Значит, развод. Значит, всё. Значит, баба у Вовки теперь новая… За что, Господи, ну за что, а?
Снова зазвонил телефон. Я, не глядя на определитель, нажала на кнопку «Ответ», и рявкнула:
- Что тебе ещё надо?!
- Лидуш… - В трубке бабушкин голос. – Ты ко мне зайди после работки, ладно? Я уже всё знаю…
- Бабушка-а-а-а… - Я заревела в голос, не стесняясь, - Бабушка-а-а, за что он так?
- Не плачь, не надо… Всё в жизни бывает. Все проходит. У тебя ребёночек растёт. Ну, сама подумай: разве ж всё так плохо? Кому повезло больше: тебе или Володе? У Володи новая женщина, к ней привыкнуть нужно, пообтереться… А у тебя твоя кровиночка осталась. Каким его воспитаешь – таким и будет. И весь целиком только твой. Ты приходи ко мне вечерком. Приходи обязательно.
На подработку я в тот день так и не пошла. Провалялась у бабушки пластом. Иногда выла, иногда затихала. Бабушка не суетилась. Она деловито капала в рюмочку корвалол, одними губами считая капли, и сидела у моего изголовья, приговаривая:
- Попей, попей. Потом поспи. Утро вечера мудренее. Не ты первая, не ты последняя. Мать твоя дважды замужем была, тётка твоя тоже… А Володя… Что Володя? Знаешь, как люди говорят? «Первым куском не наелся – второй поперёк горла встанет». А даст Бог, всё у Вовы хорошо выйдет…
- Бабушка?! – Я рывком села на кровати, краем глаза увидев в зеркале своё опухшее красное лицо: - Ты ему, козлятине этой вонючей, ещё счастья желаешь?! Вот спасибо!
- Ляг, ляг.. – Бабушка положила руку на моё плечо. – Ляг, и послушай: не желай Володе зла, не надо. Видно, не судьба вам просто вместе жить. Бывает, Господь половинки путает… Сложится всё у Володи – хороший знак. И ты скоро найдёшь. Не злись только, нехорошо это.
Я с воем рухнула на подушку, и снова заревела…
Logart Написал(а): 15 мая 2013 г. в 14:42
Нервы на пределе. Плакать уже нет сил. Дышать больно. Воздух, пропитанный запахами лекарств, разъедает лёгкие, и от него першит в горле…
- Лида, судно принеси!
Слышу голос мамы, доносящийся из бабушкиной комнаты, бегу в туалет за судном, и несусь с ним к бабушке.
- Не надо, Лидуша… - Бабушка лежит лицом к стене. Через ситцевую ночнушку просвечивает позвоночник. Закусываю губу, и сильно зажимаю пальцами нос. Чтобы не всхлипнуть. – Не нужно судна. Прости меня…
- За что, бабуль? – Стараюсь говорить бодро, а сама радуюсь, что она моего лица не видит…
- За то, что работы тебе прибавила. Лежу тут бревном, а ты, бедная, маешься…
- Бабушка… - Я села возле кровати на корточки, и уткнулась носом в бабушкину спину. – Разве ж мне тяжело? Ты со мной сколько возилась, сколько пелёнок за мной перестирала? Теперь моя очередь.
- Так мне в радость было… - Тяжело ответила бабушка, и попросила: - Переверни меня, пожалуйста.
Кидаю на пол судно, оно падает с грохотом… С большой осторожностью начинаю перекладывать бабушку на другой бок. Ей больно. Мне тоже. Я уже реву, не сдерживаясь. В комнату входит моя мама. От неё пахнет табаком и валерьянкой.
- Давай, помогу. А ты иди, покури, если хочешь.
Благодарно киваю маме, хватаю сигареты, и выбегаю на лестницу. У мусоропровода с пластмассовым ведром стоит Марья Николаевна, бабулина соседка и подружка.
- Ну, как она? – Марья Николаевна, ставит ведро на пол, и тяжело опирается на перила.
- Умирает… - Сигарета в пальцах ломается, достаю вторую. – Не могу я больше, Господи… Не могу! Уж лучше б я за неё так мучилась! За что ей это, Марья Николаевна?
- Ты, Лидок, как увидишь, что рядом уже всё – подолби в потолок шваброй. Говорят, так душа легче отходит, без мук…
Первая мысль – возмутиться. И за ней – тут же вторая:
- Спасибо… Подолблю. Не могу больше смотреть, не могу!
Слёзы капают на сигарету, и она шипит, а потом гаснет. Бросаю окурок в баночку из-под сайры, и снова иду к бабушке.
Бабушка лежит на кровати ко мне лицом, и молчит. Только смотрит так… Как лицо с иконы.
Падаю на колени, и прижимаюсь щекой к высохшей бабушкиной руке:
- Бабушка, не надо… Не надо, пожалуйста! Не делай этого! – Слёзы катятся градом, нос заложило.
- Тебе, Лидуша, квартира отойдёт. Дедушка так давно хотел. Не станет меня – сделай тут ремонтик, хорошо? Туалет мне уж больно хотелось отремонтировать, плиточку положить, светильничек красивый повесить…
- Не на-а-адо…
- Под кроватью коробочку найдёшь, в ней бинтик эластичный. Как умру – ты мне челюсть-то подвяжи. А то так и похоронят, с открытым ртом.
- Переста-а-ань!
- А в шкафу медальончик лежит. Мне на памятник. Я давно уж заказала. Уж проследи, чтобы его на памятник прикрепили…
- Ы-ы-ы-ы-ы-а-а-а-а-а…
- Иди домой, Лидок. Мама тут останется. А ты иди, отдохни. И так зелёная вся… По стенке ползу к двери. В кармане звонит телефон. Беру трубку и молчу.
- Чо молчишь? – Вовкин голос. – Алло, говорю!
- Чего тебе? – Всхлипываю.
- Завтра двадцать восьмое, не забудь. Бутырский суд, два часа дня. Не опаздывай.
- Вовкаа-а-а-а… Бабушка умирает… Пожалуйста, перенеси дату развода, а? Я щас просто не могу…
- А я потом не могу. Не еби мне мозг, ладно? Это ж как ключи от машины, которую ты продал. Вроде, и есть они, а машины-то уже нет. Всё. Так что не цепляйся за этот штамп, пользы тебе от него?
- Не сейчас, Вов… Не могу.
- Можешь. Завтра в два дня.
Убираю трубку в карман, и сползаю вниз по стенке…