С полудня вновь июль в разгаре,
но в мандариновых плодах
рябин, переплетённых в пару,
таится снегириный страх
январских колких послевкусий.
А мне тепло — из рыжих бусин
почти что тыщу лет назад
вихрастый Женька, мой сосед,
семи вполне серьёзных лет,
низал мне кольца и монисто,
и замуж звал — весьма речисто,
и был одной улыбке рад.
А нынче Женька жизнью смят...
Но я пока что на плаву,
хоть изредка уже зовут.
И пусть себе — небось потерпят.
... Луны бессонной тонкий серпик
подвис потерянной серьгой.
... Не понимаю, что со мной...
У многих при моём раскладе
нашлось бы к счастью сто причин,
а мне бы — только сволочить.
Жрёт километры гончий джип,
формально близкий человек
коленку мимоходом гладит,
и фонды всех библиотек,
прочитанные смысла ради
в период юниорских ма`ет,
конечно, не ответят, нет,
чего мне, дуре, не хватает.
Формально близкий верит мне,
хоть проверяет очень строго,
но он сейчас ушёл в дорогу,
как говорится, с головой,
и вряд ли спросит: "Ты со мной?"
Мир, пролетающий в окне,
пестрит июльским разнотравьем —
раздолье там для мелкой твари.
Букаший вавилон кишит,
возводятся мосты и башни
для всех, живущих настоящим,
а козни и смешные шашни
не омрачают честный быт.
И жить бы проще — как букашки,
но пить уже из общей чашки
с формально близким не могу.
Хоть угрызения загрызли,
но я таю такие мысли,
что впору пожелать врагу.
Я от решения бегу...
...дождись любовь...
Она в гостях у землян.
На красивых плечах
Свет ночных полян.
Дождись скрипача,
Пусть нетоплен твой дом,
Пусть хрипит по ночам
водосток под окном...
..........................
Он придёт.
И потупясь,как старую боль,
будет в пальцах зачем-то
крошить канифоль.
Уронившись в колени,
пойми и заплачь,
Ты прости его.
Он ведь не вор,не палачь...
...............................
А соседям...
Соседям ты просто солги,
Ты скажи что на этой неделе
Вернёшь им долги.
Пусть молчат...
.............................
А под гам карусельный
на базаре землян
распродать не успели
свет ночных
полян...
Хлеба насущные цвели,
в тон василькам носились платья.
Год первый вышивался гладью,
и утро с запахом оладий
влекло меня на край земли.
Да, край земли тогда был близко,
но тесен был манежный плен —
хоть я до маминых колен
и доросла, до перемен
не доросла ещё ириска.
Что ж, в утешители призвав
нос целлулоидного зайца —
а чем в манеже утешаться? —
точила зуб на домочадцев
и думала, как мир неправ.
Ведь я тогда постичь могла
закон земного притяженья —
и был разломанным печеньем
пол заманежья сплошь усеян,
но вновь сердитая метла
внеся по-быстрому поправки,
сметала начисто мой труд.
Я поняла потом — не ждут
моих открытий.
Мир зануд — "сиди в манеже
и не мамкай!"
Но время шло, и я росла,
учась по ходу притворяться —
хоть тяжек груз цивилизаций,
но детству свойственно смеяться —
и, в общем, выросла мила.
А вскоре тягостный манеж
преодолён был между делом.
Мир показался твёрдым телу,
но тело оказалось смелым,
и не подавлен был мятеж.
Я помню этот сладкий миг
прорыва за черту запрета —
потом ни поцелуй брюнета,
ни дым от первой сигареты
того триумфа не затмил.
Там за порог звала судьба,
дышало небо васильково,
мне, низвергающей основы,
мир открывался гранью новой,
и спели жёлтые хлеба...
...а жить по кайфу на планете
вне стран событий и...
столетий.
Мне нравятся мгновенья куража,
отваги и весёлого азарта,
когда престижной «Формулой» - со старта,
хоть, в сущности, в кармане ни гроша.
Двойной кульбит к подъему «с той ноги»,
«ах, где мои шестнадцать» – вместо гимна;
похлопаю ресничками наивно,
само собой – повыше каблуки,
улыбка в уголках припухших губ
и юбка – миллиметр до грани фола
(почти точь-в-точь, как нас учили в школах).
А мир слегка насмешлив, но не груб,
пока
…на листьях плавится роса
ленивого расслабленного утра,
в садах – крещендо птичьей камасутры,
на лицах не бойницы, а глаза, -
глаза людей, не сброда, не толпы,
сдирающей иллюзии шагренью*,
предплечья не помечены мишенью,
а под колеса – розы, не шипы.
Закрыты распродажи и торги,
фортуна в пеньюаре церемонно
на кухне распивает чай с лимоном,
рулетка не раскручена пока…
…И память не фильтруют за долги.
Свинцовый силуэт прибрежных скал
еще не разукрашен алым шёлком
и…слоем пыли дальней книжной полки.
Красавчик Грей не там меня искал.
…
Крутой замес недетских передряг -
привычное московское сафари
моей неунывающей Феррари,
забывшей на «конюшне» белый флаг.
…
Зажгла луну,
свой маленький секрет
везу домой, в родное закулисье -
надежный тыл посредственной актрисы,
где взлётов нет, но и падений нет.
Его могу поведать только рампе,
тактично приглушившей яркий свет:
о том, что сорван тормоз, всмятку бампер,
и что опять… под током провода.
Ночной рефрен дневного бенефиса:
« Не делайте мне больно, господа!»
* шагрень – вид кожи; печаль (chagrin – франц.)
всем заглянувшим Доброе утро))) и предстоящих хорроших выходных
...по ночи его встречаю каждый раз -
Добрый,симпатичный,Русский дед -
трубка самодельная во рту,
на макушке - старенький картуз.
А в руках - огромная метла...
- Будь здоров .Ну как твои дела ?
На него внимательно смотря
отвечаю деду:
- Да ничо ! )))
Дрогнет трубка дедова во рту:
- Значит добре? Ну а я мету.
...................................
Ничего во встречах этих нет.
Он вопрос,а я ему- ответ.
И не то что я,а сам язык
деду отвечать вот так привык...
.................................
Но идя с гулянок каждый раз
я ищу у нашего двора,
как всегда - ещё издалека,
деда этого с метлой в руках...
И боюсь,
хотя я и не трус,-
...вдруг не отыщу его картуз...
Пропадёт тогда рассвет
и будет только мгла
возле моего любимого двора...