Мы с Вами совершенно незнакомы.
Когда внутри такая тишина,
Я верю, что на свете я одна
И тридцать дней не выхожу из комы.
Мою болезнь не видно никому,
Лишь Вам дано определить диагноз,
Назначить воздух, крыши и коньяк, но-с,
Возможно, Вам не сладко самому.
И я гадаю: как Вы там живете?
Что слушаете? В ванной что поёте?
И что у Вас сегодня в животе?
И почему ко мне не пристаёте,
Когда я мимо проношусь в полёте
На каблуков небесной высоте?
Был не дым вдали в день безветренный,
Далеко-далече не гром блистал,
А спустился на землю вечер-то
Сокол раненый в руки мне упал.
Ой, холила я ясна сокола,
И мягка постель, да и впрок еда,
Ой, поила вещими соками,
Раны зажили да одна беда.
Тянет к небу его ко высокому,
Да не то беда, что спешит летать,
А присохла я к ясну соколу,
Как же трудно стало мне отпускать.
Да удержишь ли ясна сокола,
Вот окрепнут крылышки, и тогда
Надоест летать всё да около -
Не вернётся он никогда.
Не вернётся он никогда.
Травник
Слова: О. Митяев
Ни в каком старом травнике
Никакого издательства
Не найдёте рецепта вы
От простого предательства.
Заскользит в рапиде снег
Вдоль ссутуленных берёз,
И не каждый человек
Сразу скажет, что стряслось,
Просто, в свой трамвай не сел,
Просто, некуда спешить,
Просто, ты промок совсем,
Просто, надо как-то жить.
Крепко взять за пиджак себя,
Прогулять по окрестностям
И на поезд купить билет
До заброшенной местности.
И проплыть в прострации
Дня четыре или пять,
И на тихой станции
Выйти и пойти гулять.
Пить таблетки тишины
В залежах безмолвия,
И ни друга, ни жены,
И скромные условия.
Или выйти пораньше здесь,
Взять в ларьке в Переделкино
Литр водки и выпить весь
И народное дать кино.
Влезть по лестнице на дом,
Песни петь в истерике
И кричать, что мы живём
Лучше, чем в Америке.
Встретить местных пацанов
И Бродского читать для них,
И проснуться без часов,
В заморозках утренних.
Ни в каком старом травнике
Никакого издательства
Не найдёте рецепта вы
От простого предательства.
Соседка
Слова: О. Митяев
Музыка: О. Митяев
Исп.: Олег Митяев
Снова гость к моей соседке.
Дочка спит, торшер горит.
Радость на лице.
По стеклу скребутся ветки,
В рюмочки коньяк налит –
Со свиданьицем.
Вроде бы откуда
Новая посуда?
Но соседка этим гостем дорожит:
То поправит скатерть,
То вздохнёт некстати,
То смутится, что не острые ножи.
Он – мужчина разведённый,
И она разведена.
Что тут говорить…
Правит нами век казённый,
И не их это вина –
Некого винить.
Тот был – первый – гордым,
Правильным был, твёрдым, -
Ну да Бог ему судья, да был бы жив.
Сквер листву меняет,
Дочка подрастает…
И пустяк, что не наточены ножи.
Пахнет наволочка снегом,
Где-то капает вода,
Плащ в углу висит.
На проспект спустилось небо
И зелёная звезда
Позднего такси.
Далеко до Сходни,
Не уйти сегодня,
Он бы мог совсем остаться да и жить.
Всё не так досадно,
Может, жили б складно…
Ах, дались мне эти чёртовы ножи!
Ах, как спится утром зимним!
На ветру фонарь скулит –
Жёлтая дыра.
Фонарю приснились ливни –
Вот теперь он и не спит,
Всё скрипит: пора, пора…
Свет сольётся в щёлку,
Дверь тихонько щёлкнет,
Лифт послушно отсчитает этажи…
Снег под утро ляжет,
И неплохо даже
То, что в доме не наточены ножи.
...смотришь мне в глаза,сколько можно лгать? проще самому сказать об этом,что любовь была перестрелкой душ. мне стало скучно! я тебе не верю ,ты сон вчерашний ,который мне пророчил слёзы.я тебе не верю,ты снег зимы прошедшей- давно растаял. я тебе не верю,ты солнце утонувшее в воде холодной. я тебе не верю,ты всё что было у меня,но я тебе не верю...
Неровность вычурная крыш
Течёт за горизонт.
Семнадцатый квартал. Париж.
Чуть вздрагивает зонт.
И женщина французская,
Серьёзна и мила,
Спешит сквозь утро тусклое,
Должно быть, проспала.
И тем, кто встретится ей улочкою узкою,
Не догадаться – здесь у всех свои дела –
Она хоть бывшая, но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
У бывшей русской подданной
В квартире кавардак,
А значит, что-то и в душе
Наверняка не так.
Но как легки её слова!
И пусть неважно спит,
Но от «Столичной» голова
Наутро не болит.
И, вспоминая сон про дворики арбатские,
Она, как в реку, погружается в дела.
И, несмотря на настроение дурацкое,
Она такая же москвичка, как была.
Каштаны негры продают
У площади Конкорд,
Бредёт сквозь лампочек салют
Бесснежный Новый год.
И парижане, о своём
Задумавшись, спешат,
И Рождество – опять вдвоём
С подружкою из США.
Наполнит праздничный Париж вино французское,
А ей пригрезится Москва белым-бела.
Она пьёт водку так, как подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
Журавли улетели, журавли улетели.
Опустели поля, разыгрались ветра....
И оставила стая, среди бурь и метелей
Одного с перебитым крылом журавля.
Сижу на нарах,оль на именинах!
И пайку белого желаю получить!
Я из пивной иду, я никого не жду!
И никого уж не сумею полюбить!