Все они в равной мере обладают полнотой жизненных свойств, а почему так происходит – не ведают. Посему прошлое ничем не отличается от настоящего, и ничто в мире не сойдёт со своего места. Отчего же глашатаи человечности и долга нескончаемой вереницей, словно склеенные или связанные верёвками, приходят в этот мир и проповедуют нравственность, внося смуту в умы?
Люди, слегка заблудившиеся, сбиваются с пути. Люди, заблудившиеся всерьёз, отворачиваются от своей природы. Откуда нам известно это? Многие люди в мире устремились наперегонки за человечностью и долгом. Разве это не означает променять свою природу на человечность и долг? Попробуем разобраться в этом.
С незапамятных времён каждый человек в мире променял свою природу на что-то иное. Низкий человек жертвует собой ради выгоды, служилый человек жертвует собой ради славы, сановный муж не щадит себя ради карьеры, а мудрецы приносили себе в жертву весь мир. И как бы ни были различны занятия этих людей, какую бы память они ни оставили о себе, все они были одинаковы в том, что наносили ущерб своей природе и губили себя.
Два пастушка, вместе пасли стадо, и оба потеряли своих овец. Когда их спросили, чем они занимались на пастбище, то выяснилось, что один читал книги, а другой играл в кости. Занятия пастушков были разные, но в том, что они потеряли овец, они были совершенно одинаковы.
Воин умер ради славы. Разбойник погиб из-за своей алчности. Оба они погибли по разным причинам, но в том, что они лишились жизни, они были совершенно равны. Должны ли мы полагать, что Воин был прав, а разбойник нет? В мире никто не в силах избежать смерти. Того, кто гибнет из-за человечности и долга, простаки зовут благородным мужем. А того, кто гибнет из-за сокровищ, простаки зовут низким человеком. Хотя и тот и другой погибают, один слывёт благородным мужем, а другой – низким человеком.
Того, кто подчиняет свою природу человечности и долгу, будь он даже умён, я не назову великим. И того, кто насилует свою природу в угоду вкусовым ощущениям, даже если он умён, я тоже не назову великим. Того, кто насилует свою природу из любви к сладкозвучию, будь он даже искусен в музыке, я не назову человеком с хорошим слухом. И того, кто терзает свою природу из любви к краскам, даже если он разбирается в них, я не назову человеком, обладающим острым зрением.
Когда я называю кого-нибудь великим, я говорю не о человечности и долге, а о полноте жизненных свойств. Опять-таки, называя кого-нибудь великим, я говорю не об умении различать вкусовые ощущения, а о доверии к своей природе и своей судьбе. Когда я называю кого-нибудь человеком с хорошим слухом, я говорю не о том, что он хорошо слышит других, а о том, что он умеет вслушиваться в себя. Когда же я называю кого-нибудь человеком с острым зрением, я говорю не о том, что он хорошо видит других, а о том, что он умеет всматриваться в себя.
Смотреть на других и не всматриваться в себя, не постигать себя, а постигать других – значит приобретать то, что принадлежит другим, и не приобретать того, что принадлежит себе. Это значит подлаживаться к тому, что угодно другим, и не стремится к тому, что угодно себе. Если же жить лишь ради того, что угодно другим, и не жить ради того, что угодно себе, тогда можно сказать, что человек "впал в излишества".
Я склоняюсь перед праведной силой жизни, а потому не желаю ни упражняться в осуществлении человечности и долга, ни жить таким образом, чтобы "впасть в излишества".
Ц(ы)тат))
Считать истинным назначением телесных органов перепонку и шестой палец – всё равно, что судить о поведении людей по законам человечности и долга, полагаясь только на свой ум.
Почему на ум--на законы же...
И потом, Птицын, ты как всегда любишь абсолютизировать и выхватывать клювом одно зерно из стога пшеницы
Откуда взялись вообще законы, регулирующие отношения в социуме?- С тех самых пор, когда Каин штындыряхнул брата своего!! А кто он, собственно--чтобы указывать, кому жить а кому нет?
Потому потом появился закон-око за око...( чтоб не примеривали на себя роль судей под страхом возмездия. А в Новом Завете закон поменялся.