Мы изнемогаем всю жизнь в бесплодных усилиях, в трудах и заботах и даже не ведаем, за что нам выпал такой удел. Как это горько!
Для чего говорить о бессмертии, коли тело наше рано или поздно обратится в прах, а вместе с ним исчезнет и наше сознание?» — вот величайшая из людских печалей! Не уж-то жизнь человека и впрямь так неразумна? Или я один такой неразумный, а другие умнее меня?
Если вы следуете за своими сложившимися взглядами, как за наставником, то кто среди людей не будет иметь наставника? Почему таким наставником может быть только тот, кто умеет делать выбор в соответствии со своими убеждениями? Ведь и невежда способен поступать также. Рассуждать об истине и лжи, прежде чем появится ясное понимание их природы, всё равно что "отправиться куда-нибудь сегодня, а приехать туда вчера".
Отчего так затемнён Путь, что существует истинное и ложное? Почему так невнятна речь, что существует правда и обман? Путь затемняется человеческими пристрастиями, речь становится невнятной из-за цветистости. И вот уже возникает "правильное" и "неправильное", и то, что одни объявляют правдой, другие начисто отрицают.
Путь изначально не имеет пределов, слова изначально не имеют установленного смысла. Только когда мы держимся за свои придуманные истины, появляются разграничения, определения, толкования, спор и борьба. Как я узнал это? Однако же попробую объясниться: откуда вы знаете, что то, что я называю знанием, не является незнанием? И откуда вы знаете, что то, что я называю незнанием, не является на самом деле знанием?
Положим, мы затеяли с тобой спор, и ты победил меня, а я не смог переспорить тебя, значит ли это, что ты и в самом деле прав, а я не прав? А если я победил тебя, а ты не смог переспорить меня, значит ли это, что прав именно я, а ты не прав? Обязательно ли кто-то из нас должен быть прав, а кто-то не прав? Или мы можем быть оба правы и оба не правы? И если мы сами не можем решить, кто из нас прав, а кто нет, то другие люди тем более не сделают этого за нас. Кто же рассудит нас? Если придёт кто-нибудь, кто согласится с тобой, то, как ему рассудить нас? А если кто-то третий будет согласен со мной, то и ему не удастся нас рассудить. Если же, наконец, позвать того, кто не согласен ни со мной, ни с тобой, то такой человек тем более не поможет нам установить истину. А если позвать того, кто согласится со мной и с тобой, то мы опять-таки не доберёмся до истины. Выходит, ни я, ни ты, ни кто-либо другой не можем установить общую для всех истину. На кого же нам надеяться?
Противоречивые суждения о вещах друг друга поддерживают, а если они перестают поддерживать друг друга, следует привести их к равновесию.
Вот почему истинно мудрый презирает блеск изощрённых речей. Он не придумывает истины, а оставляет все вещи на своих местах.
Однажды я увидел себя во сне – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков, и которая не знала, что она – это я. Внезапно я проснулся и увидел, что я – это я. И я не знал, то ли это я, которому приснилось, что я – бабочка, то ли бабочке приснилось, что она – это я. А ведь между мной и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей!
Я, несомненно, что-то сказал, но так и не знаю, сказал ли я, в конце концов, что-нибудь, или же я на самом деле ничего не сказал?
Большое знание безмятежно-покойно.
Малое знание ищет, к чему приложить себя.