В золотистой дали
облака, как рубины,-
облака как рубины, прошли,
как тяжелые, красные льдины.
Муза в уборе весны постучалась к поэту,
Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;
Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром
К ложу земного царя и посланницы неба;
Мы живeм в старинной келье
У разлива вод.
Здесь весной кипит веселье
И река поeт
Волновать меня снова и снова -
В этом тайная воля твоя,
Радость ждет сокровенного слова,
И уж ткань золотая готова,
Веет нежная прохлада
Наступающей зимы.
Тепло свежести так радо!
Взорам белости так надо
Кипит поток в дубраве шумной
И мчится скачущей волной,
И катит в ярости безумной
Песок и камень вековой.
Горячая песня бродяжит в крови,
Горячими зорями мир перевит.
Кто вышвырнет двери, кто в ветер поверит,
Кто землю тугими шагами измерит,
Он занесeн - сей жезл железный -
Над нашей головой. И мы
Летим, летим над грозной бездной
Среди сгущающейся тьмы
Я жизни не боюсь. Своим бодрящим шумом
Она дает гореть, дает светиться думам.
Тревога, а не мысль растет в безлюдной мгле,
и холодно цветам ночами в хрустале.
Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто-то на плечи руки положит,
Кто-то ясно заглянет в глаза.