К мистралю.
(танцевальная песнь).
Ф. Ницше.
О, мистраль, тучегонитель,
Хандроборец, очиститель,
Шумный, я люблю тебя!
Разве мы с тобой не братья,
Разве мог того не знать я,
Что у нас одна судьба?
Вот, в горах, забыв все речи,
Я бегу тебе навстречу
И не чувствую земли:
Ты, что мчишь морские воды,
Как могучий брат свободы,
Обгоняя все суда!
Зов твой гнал меня из ночи,
Рвался я, что было мочи,
Словно знал уже — куда.
Буйной россыпью алмазов
Ты пронесся, светлоглазый,
Ниоткуда в никуда.
И в лучах небесной славы
Видел я тебя, как правил
Колесницею в Асгард!
Видел длань твою, о, вольный,
Как она бичом из молний
Погоняла скакунов, —
Видел я, как на лету ты,
Притормаживая круто,
Кувыркался в небосвод.
И с рассветом, точно слезы,
Вертикально — прямо в розы
Опрокидывал восход.
Там, где тысячью горбами
Спины выросли под нами,
К танцам воля нас вела!
Мы на спинах гнутых пляшем,
Вольно в нас — искусство наше,
И наука — весела!
Мы с цветов себе цветенье
Жадно рвем в вознагражденье
И листочки — на венок!
Пляшем мы, как трубадуры,
В нас ужились две натуры —
Блуд и святость, мир и Бог!
Кто не хват плясать с ветрами,
Кто обмотан весь бинтами
В лазарете чахлых душ:
Горемыки и притворцы,
Остолопы, гуси, овцы —
Прочь из наших райских кущ!
Мы столбы взметаем пыли
Чохом в ноздри, что простыли,
Избегая всех зараз!
Берегитесь, мы смертельны
Там, где жизнь — режим постельный
И подгляд трусливых глаз!
Мы охотники за мраком,
Что торгует тучей всякой
И чернит миры вокруг.
Мы шумим, С твоим ненастьем
И мое бушует счастье,
О, всех вольных духов дух!
Как еще тебя восславить?
Так возьми ж себе на память
Тот венок, что сплел я здесь!
Дальше брось его — ты слышишь?
Прямо в небо — выше, выше,
И к звезде его подвесь!
....Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
Всему, что неподвижно и статично.
Иосиф Бродский
Вечный поиск америк. Неспетое снится и снится.
И опять ойкумена ведёт за собой горизонт.
Ветер пахнет полынью и молотым кофе с корицей.
Ускользает от ловчих непуганый хиггсов бозон.
Вязко в комнатной клетке. Ручному милее неволя.
Канареек не лечит январский, изменчивый мир.
Кто для нас выбирает века, обстоятельства, роли
Не расскажут гольфстрим, амазонка и гвадалквивир.
Сладкий морок иллюзий, эфирная фата-моргана.
Вслед за чаячьим криком на рифы идут корабли.
Поворачивать поздно, а верить в безумное рано.
…Кто-то будет спасенным в крушенье - достигнет земли.
Ave, tabula rasa….
Утренний туман
Уходит тихонько туда,
Куда ему надо...
Сантока
В тумане облачных развалин
Встречая утренний рассвет,
Он был почти нематериален
И в формы жизни не одет.
Зародыш, выкормленный тучей,
Он волновался, он кипел,
И вдруг, веселый и могучий,
Ударил в струны и запел.
И засияла вся дубрава
Молниеносным блеском слез,
И листья каждого сустава
Зашевелились у берез.
Натянут тысячами нитей
Меж хмурым небом и землей,
Ворвался он в поток событий,
Повиснув книзу головой.
Он падал издали, с наклоном
В седые скопища дубрав.
И вся земля могучим лоном
Его пила, затрепетав.
Н.Заболоцкий
Белла Ахмадулина
Дождь в лицо и ключицы,
и над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
словно шторм с кораблем.
То ли будет, другое...
Я и знать не хочу —
разобьюсь ли о горе,
или в счастье влечу.
Мне и страшно, и весело,
как тому кораблю...
Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.
Не говори о женщинах поспешно и не суди их строго без причин
Они бы век свой прожили безгрешно, когда бы рядом не было мужчин,
И о мужчинах не суди неверно, без женщин и без нежного «люблю»
Кривая их греховности, наверно, была бы сведена почти к нулю,
Суди не торопясь о тех и этих и взвешивай конкретно каждый «грех»
А ты бы согласился жить на свете, коль не было ни этих и ни тех?
Вроде просто:
найти и расставить слова.
Жаль, что это все реже.
И все больней...
Вновь бумага лежит —
ни жива, ни мертва —
будто знает,
что ты прикоснешься к ней.
Но ведь где-то есть он,
в конце концов,
тот —
единственный,
необъяснимый тот —
гениальный порядок
привычных нот,
гениальный порядок
обычных слов.
Евгений Евтушенко
***
не греет, знаешь ли, не греет. ничто ничем.
привычно сплю, меняю время, привычно ем
обледенев со всей наружи, внутри, везде
я выхожу, мой кризис средний, из всех систем
из всех затасканных лав стори и прочих драм
куда-нибудь, на пофиг-поле, к любым ветрам
утратив родственные связи, места, ключи,
чтоб ни одной дешевой фразы не различить