детство это да--заборы сараи и опять заборы--классно очень
антитабачному закону части второй...
.
дымное
.
Анна Рубинштейн
.
кальян, а также алкоголь - предметы райского масштаба.
Матвей Багров _______________________________________________
.
. ...какой такой к чертям кальян? в колючих пальцах сигарета, как неразумности примета, как четкой логики изъян... вредна, как я сама себе, - масштабно, весело, с размахом... посыплю всё вокруг - не прахом - везувьим пеплом по судьбе... а фули ж нет? о чём страдать? о том, что в лёгких дым и сажа? дерьмо вопрос. здесь принцип важен - меня ничем не запугать, эффекта - ноль. ведь все умрут. в конечном счёте не спасётся ни похуданья доброволец, ни на ночь кушающий Брут, ни от инфаркта убегун, ни пиво жрущий жирный рокер... все будем Там по воле рока - на Том зелёном берегу, под сенью (сень - одно из слов, что не терплю, но что же делать?) итак, под сенью обалдело, в кругу развесистых грехов, присядем мы, и закурив, затянем вой и покаянья: ах, мол, какой мы были дрянью (лишь подобрался б коллектив из тех песочниц, где "Избу" хлестала я в свои шестнадцать), и будет нам так славно, братцы, пенять друг другу на судьбу... ...кинь зажигалку - я жива, под сень (вот чёрт!) не собираюсь, я похожу ещё по краю... в руке индейская трава дымит с утра, вплетая кайф в постылой скуки повседневность... не жду от дыма перемены, табак - как тот же гербалайф - лишь лжёт рассчётливо и зло, мол, не поправишься, не бойся... да пусть дымится папироса - я буду ставить на zero, крутить романы, хохотать, дразнить уставших толстых тёток, легко накатывать по сотке и поминать ядрёну мать... и чёрт с ним, с серым ишаком, - пускай подохнет, не заплачу. я край сама себе назначу - помадой крашенным бычком.
Анна Рубинштейн 02.06.2014
.
Лехаим, Лёха.
Ты - под борщик с сёмужкой,
я - под оливки (жарко - спасу нет).
Давай по пятьдесят - за день сегодняшний,
за ящерку на выжженной стене,
за синим заметённую шелковицу,
за ватную изнанку облаков,
за сердце, что по-прежнему колотится
от лёгкого касания рукой,
за серый воздух сумрачного Питера,
за крик петуший, красный, как огонь,
за преданность растянутого свитера,
за тесный круг проверенных врагов,
за "по*уй" - безразмерный, как вселенная,
за драйв Чижа,
за вечно юный джаз,
за нежно разведённые колени
и
за тех, кто никогда нас не предаст.
Лехаим, Лёха.
Бесу подреберному
подкинем, не жалея, седины.
Давай по пятьдесят за слово "Верую"
и за любовь,
чтоб не было войны.
Ксения Желудова
.
человек – неустойчивая конструкция.
вот и меня взрезает от каждого манифеста.
я бы хотела поднять за собой революцию,
но это было бы как-то нечестно.
и неуместно.
я бы могла научиться быть богом,
но это неблагодарный, каторжный труд.
хлеб преломить и запить согревающим грогом –
только полдела, потом тебя предадут.
и распнут.
я бы могла затеять вселенский спор,
я бы посмела вершить справедливый суд.
но мне не по силам зачитывать приговор.
слышать, как кого-то выводят во двор,
и передёргивают затвор.
вот и сижу, царапаю палочкой по песку.
ветер ножом для бумаг разрезает воздух,
и воздух свистит, словно пули, не задевая скул,
не беспокоя слух, не раздражая ноздри.
ни вкуса, ни цвета, ни запаха.
ничего.
Я не знаю, я просто верю, что отмерены нам столетья.
Что за жизни закрытой дверью есть вторая, еще и третья.
Я не помню, я просто знаю, что с тобой был, с тобою буду.
В каждой жизни опять встречая, бесконечность любви и чуда.
Припев:
Тысячи дней с тобой, тысячи нежных фраз -
Это придумал Бог, за много лет до нас.
Вечность тобой дышать! Верить и знать - моя!
Видеть и повторять снова: Любимая! Любимая!
Среди тысячи разных судеб, я твою угадаю взглядом.
У тебя хорошо все будет. Я не ангел, я просто рядом.
Я не ветер, я тот, кто любит! Ты души моей небо в звездах!
Счастье в новую жизнь рисует, где ты мне - солнце, а я твой воздух.
Эм Соловьева
***
спящий не равен снящиму,
как осень падающему листу
не равна. так навязчива
мысль "не ту, не ту
выбрал ты, принц серебряный,
мальчик - глаза Александра Блока".
деревья по ветру нервными
пальцами отбивают хоку
о моей потребности в тишине.
***
всем воздастся по вере их, но не мне,
а уж если воздастся, то сердце - дар
мой не вынесет силы такой удар.
***
я рисую портреты
творец отражает пламя
что есть тело, предметы?
кто были нами
в IV или XX веке?
наука не даст ответов,
а лишь искусство,
не напрямую, а странным сгустком
энергий, цветов, голосов и правил,
упорно таща всю реальность к (к)раю.
тишина
Ксения Желудова
и чем дольше молчишь, тем больше в тебе густого
неподдельного света, звонкой искрящейся правды.
и не то чтобы слова ничего не стоят,
просто слов не надо.
смотри: кирпичное крошево рыжим окрасило мох под мостом,
женщина в болтливых браслетах ест на веранде вишню,
кошка жмётся к асфальту беременным животом;
ничего лишнего.
чем дольше молчишь, тем смешнее, сомнительнее дар речи,
обретаемый так нелепо, нечаянно, трудно, поздно.
извлекающий звуки всё время рискует обжечься
о воздух.
Сохраняя своё сознание в неподвижности
А также сохраняя его в безмолвии,
я достигаю пустоты пределов
мира. Достигаю его в пустоте, но не в безволии
Там вся тьма вещей соединяется вместе,
и, созерцая, я могу видеть их возвращение.
Все бесчисленные существа, рождённые в мире,
возвращаются к своему началу из круговращения.
Исполнить свою судьбу, значит познать вечность.
Познать вечность, значит стать сиянием,
а не думая о вечном, ты слепо следуешь
навстречу собственному несчастью
становясь конечным.
миросозерцание--превращений мерцание
светила в космоса хаос--кажущийся
из ничего является вечно--и в бесконечность
круговорот млечного--
опоясываающий мою вселенную
дао дао..оооо дао музыка сотворения