вылупились птычки
с бельчим опереньем
какие -то дычки
Аки борщ с вареньем
не ходите гуси
пролеском долгонько
нападут дедуси
слопают тихонько
Ненастоящие вы. Все! А стоящий и настоящий..это ом..ом..омоним?
Скатилось солнце вниз.
Свет красный на стене
По дому заскользил
Беззвучно в тишине.
Упёрся неба край
В густую твердь земли,
И вечер заиграл
Пожарами вдали.
Угомонился звон
Из птичьих голосов,
По улицам скользит
Приятным холодком.
Пронёсся ветра вздох,
В деревьях заплутал.
Последний солнца луч
По окнам пробежал.
Прохлада от реки
По воздуху идёт.
И убегает день
В поля за горизонт.
Жара к земле течёт.
Асфальт весь задышал.
Багровый неба край
Закат облюбовал.
Пылает запад весь.
Костёр по синеве.
В нём догорает день
В вечерней той заре.
Из красных языков
Узоры в голубом.
И прячется уже
Ночь, где-то за углом.
Закат минуты жжёт
Последние у дня.
Смотрю, и краем грусть
Касается меня.
Теребя барбариски в кармане
В рваных кедах, в осеннем пальто
Я прощалась уверенно с вами,
Я сказала, что вы мне никто.
"Не сложилось" - вы молча жалели.
Денег сунули мне на проезд.
Видно было сказать как хотели,
Что я лучше всех ваших невест.
(с) Сашуля Лупакова и енто,того....для особливо одаренных без подтексту....
На предвечной колеснице
Мчится жизнь в венце из роз
Блещут огненные спицы
Окровавленных колёс.
И спокойною рукою
Сыплет жизнь дары судьбы,
И бегут за ней толпою
Властелины и рабы.
Кто силён — тот побеждает,
Кто упал — не встанет вновь.
И дорогу покрывает
Человеческая кровь.
Заглушает смех рыданье,
С песней слит предсмертный крик.
И над всем царит в сиянье
Равнодушный, вечный лик.
Да что вы знаете о белках,
В колесах мчащих очумело…
У них душа просила бега,
А вышло – мчится только тело.
Давно забыт счастливый трепет,
Закрыты выходы на волю.
Но есть в отчаянии степень,
Когда уже не чуешь боли.
Из глубины приходит ветер,
вскипая в тонких тёмных венах,
преображая сердце в вектор,
в один порыв самозабвенный.
Уже ступицы исчезают,
Вот-вот и клетка станет дымом…
Непроницаемы глаза их,
Их лапы неостановимы.
Сквозь бой тамтамов, вой молений,
Cквозь все привычные паскудства..."
И движет ход колёс Вселенной
Не разум храбрых, а безумство
(С)
Хочется красный, как в детстве, бант (мне такой надевали),
хочется слоников на сервант и валиков на диване.
Хочется холодильник ЗиЛ – овальный и с острой ручкой,
и чтоб гастрономом стал магазин, и чтобы соседка злючкой,
«стервой крашеной» с морячком целовалась на лестничной клетке.
Бабочек глупых ловить сачком, мяч в волейбольной сетке.
Чтобы мороженое эскимо – круглой фольгой на палке.
Чтобы классом ходить в кино, сдавать пальто в раздевалке,
жалко путаться в рукавах, шарфике и платочке.
Чтобы бумажкой шуршать впотьмах, раскапывая в кулечке
конфетку «Взлетную», ирис «Кис-кис», сливочную помадку,
«Мишку», «Белочку», «барбарис», бабаевскую шоколадку –
заяц, жалко, что пуст внутри, но с глазками и усами.
Я вчера про отметку «три» ничего не сказала маме.
Хочется в старый знакомый дом, чтобы диван с торшером,
чтобы с авоськой за молоком, хлебом и вермишелью.
Чтобы портфель ерундой набит, сломан пенал и ручка.
А морячок-то опять звонит, счастливая эта злючка.
Так неудобно, что стул высок – приходится пригибаться
(я подглядываю в глазок, как будут они целоваться).
Снова замучил насморк в носу, с гландами снова скверно.
Мама домой принесет колбасу. «Докторскую», наверно.
Что мне подарят? Хоть бы коньки, альбом и лимонные дольки.
В школе учили делать флажки с петельками для елки.
А мама на елку повесит конфет. Звякнет хрусталь в серванте…
А жить я буду тысячу лет.
Со слониками.
И в банте.)))
Луна куда-то утекла,
Оставив в небе серпик тонкий.
И небо, будто из стекла,
С чуть розоватою каёмкой.
И звёзды вЫсыпали враз,
Узор знакомый выткав в небе.
Ночь – превосходна, без прикрас.
Лищь иногда, в своём разбеге
Мелькнёт комета в вышине,
Оставив только след, сгорая...
И лишь сосед мой, в тишине
Лежит, потенцию ругая
Устало солнце мерять путь,
Упало солнце за кайму,
С тоскливых гор стянув края долины.
Я ставлю крест в календаре,
На долгом, бесконечном дне,
Мой век длинней на сутки стал,
Быть может доживу до ста...