И мир откроется тебе
Уже Другая
Прошло, прошло, прошло и это — библейский мирный царь не врал — и увлечение брюнетом, и завихрения сюжета, и все вопросы без ответа, и близость судьбоносных жвал, давно желающих отведать, насколько крепок твой хитин.
Сосед за столиком напротив дымит крепчайшей сигаретой, и мир чужих, враждебных спин туманится, плывёт, отходит опять к задворкам бытия. Кривит соседка сочный ротик, но, слыша "лапочка моя...", с готовностью в ответ смеётся, и продолжается игра — с ленцой, бездумно, самотёком.
В окне крупицы серебра летят из тёмного далёка — зима, как никогда, щедра на запоздалые осадки. Кофейный бог, густой и сладкий, глотком последним нежит нёбо, вот-вот, и выходить пора туда, в объятия озноба, но я держу, держу момент, как держат паузу актёры, а вечер, прикорнув у шторы, глумливо шепчет: "Веры нет.... Весь мир — театр, игра бездарна". Киваю: "Да". Коньяк янтарный преобразил бы интерьер, но, избегая полумер, предпочитаю в чёрно-белом. Ночь набирает децибелы и намекает на абсент. Спасибо, нет.
Бежать отсюда, где люди покупают чудо в бутылках тёмного стекла, на улицу, под фонари, живущие неярким светом, которым познаётся мгла. Нарушив прагматизма вето, бежать туда, навстречу лету, в свой личный маленький Тибет.
Но, между тем... Пройдёт и это, и мир откроется тебе...
Письмо
.
Ну ладно. Хватит меня испытывать. Давай с тобой, Господи, просто жить.
И ты перестанешь меня воспитывать, а я перестану тебя хулить.
Про маски...Пусть будут на мне, пожалуйста. Поди, страховаться же не грешно?
И дай мне любви своей, вместо жалости. Искрить не обязано, но должно.
Я не сбиваюсь, ты там не нервничай. Во мне радаров, как в тебе сил.
Спасибо, что отучил соперничать, хоть и никто тебя не просил.
Давай не будем с тобой о правилах, вся соль в исключениях, знаешь сам.
Уж коль подзатыльником не исправило - то нравоученьем куда уж там.
Ты просто взирай иногда по-божески, чуть-чуть корректируй, чуть направляй,
Людей подбирай мне не по похожестям, а по нутрянкам. И не болтай,
Совет тебе, с всякими лжепророками, их кроет потом так, что просто жесть.
Питаясь любви твоей всласть потоками, пытаются в шкуру твою залезть.
А в целом, все чУдно. Глобально, весело. Весь мир затаился и ждет конца.
Побольше бы легких, воздушных песенок, и был бы еще урожай винца.
Хотя, знаешь, все же я за растительность. А от алкоголя меня мутит,
Так что усыпи этих верхних бдительность, пускай проростает, пускай дымит.
Стандартно: побольше любви и радости. И вовремя чтобы на тормоза...
И вот что: прощай нам, ведь мы от слабости. А если страшно - закрой глаза.
Алымов С.
Ничего...Только шорохи флейтно-вдумчивой страсти.
Только тонкие контуры прихотливо_изящные...
Мы себя не не втолкнули в расширенные пасти
непродуманных пошлостей,остротою звенящие.
Мы сидим на окошке у заснувшего домика
и,дымя папироской,созидаем поэмы,-
два бродящих эксцентрика, два хохочущих комика...
два ребёнка чудесных непогибшей богемы...
На матрацах убийственных спят убийцы эстеток.
Спят уроды храпящие,заплевавшие радость,-
и луна льёт шампанское в рты восторженных деток,
для кого сумасшествие-ещё мудрая сладость.
Я купил тебе черёмух у китайца на панели
ты букетик положила на такой же белый стол...
Мы в кафе провинциальном за пирожными сидели
мимо ярко подельфинил с офицерами авто...
Раньше в книжном магазине мы достали том о Гойе...
Над *Капричос* наклонившись,ты пила несладкий чай-
ах,какой ты мне казалась бесконечно дорогою!..
"Барельеф..офорт..-одно ведь?"-
ты спросила невзначай.
Я был счастлив.Ведь в наивном,детски глупеньком вопросе
было столько от заката,от черёмухи,от снов...-
что я мог лишь погрузиться в дым каирской папиросы
и прижать уста любовно к белым звёздочкам цветов.
Да,душа твоя простая,хоть причёска-стиль Медузы...
ну а ротик яркоалый-губка жадная на всё,
хоть ты смотришь с вожделеньем на военные рейтузы,
но черёмухи безгрехье-это истинно твоё.
А черёмуха лежала,разметавшись шаловливо,
как ребёнок в платье белом на квадратике стола...
и из глаз циклонноспящих,что как в тропиках заливы,
все грехи твои земные сдула,выпила,смела...
Мы сидим и глазами обнимаем друг друга
(кстати,cлавного барона Унгерна,императора Пустыни-здесь в подвале
Новосиба расстреляли,потом в том здании областная психушка была,а
сейчас и её уделали как бог черепаху-местные фашисты поклониться приходят)))у меня куча фото оттуда))ППЦ)