Давай из мухи выдавим слонов,
так, как-то легче понимать простое…
И стены возводить уже не стоит из точек,
многоточий… и из слов.
Не обратив внимания на «STOP»,
с размаху, в чью-то вплющиваюсь стену,
раздавлена тобой, обыкновенность,
об город твой размеренно пустой.
Стоять весь день у «вечного огня»,
закапываясь в быт по чьи-то яйца,
и быть счастливым? Хочется смеяться
и с этой райской прелести слинять.
И протестуя, слёту, в прах и пух,
заторможу на резком повороте.
Где знак, предупреждающий? Ах, вот он - любимая,
бери одно из двух:
Хоти - лети, влетая в чёрти чё.
А хочешь, останавливайся слёту –
здесь – черезпеньколодовость полёта,
там – пресно-вяленый перерасчёт.
А где-то там мамаши золотят ручищи
жадных «гогов и магогов»...
И паруса латают понемногу,
и расшивают крылья для орлят.
В руках, потом, не решку, так орла…
держать надёжней, в Божьием предписаньи…
Теряют вечность образА - на каинах,
и крест в руках их – хуже помела.
Кого не научили уступать-
дорогу тем, кто круче и важнее,
тот знает, в повороте торможенье, успешный вылет
в Божью благодать.
А Бог, к своим созданьям, глух и нем,
/там свет и святость/. Видит в нас простое,
но мы опять возводим стены Трои, с конями,
полными своих проблем.
ИНТЕЛЛИГЕНТ
Повернувшись спиной к обманувшей надежде
И беспомощно свесив усталый язык,
Не раздевшись, он спит в европейской одежде
И храпит, как больной паровик.
Истомила Идея бесплодьем интрижек,
По углам паутина ленивой тоски,
На полу вороха неразрезанных книжек
И разбитых скрижалей куски.
За окном непогода лютеет и злится...
Стены прочны, и мягок пружинный диван.
Под осеннюю бурю так сладостно спится
Всем, кто бледной усталостью пьян.
Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,
Отчего ты так страшно и тупо устал?
За несбыточным счастьем гонялся по свету,
Или, может быть, землю пахал?
Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,
Монотонные звуки уныло текут:
"Брат! Одну за другой хоронил я надежды,
Брат! От этого больше всего устают.
Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной, утомленный урод".
Смолк. А буря все громче стучалась в окошко.
Билась мысль, разгораясь и снова таясь.
И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:
"Брат! Подвинься немножко".
1908
Саша Черный.
... мои мыши вешаются в чужих холодильниках... моих журавлей клюют чужие синицы... я давно просыпаюсь раньше будильника, будильникам слишком уж сладко спится... чужие брёвна мои пилят пилы... мои сани возят чужие дровишки... в моём шалаше нет ни милых, ни мыла... я ищу умных мыслей в дурацких книжках... мои часы ходят справа налево... моё сердце стучит негритянским рэпом... чужие валеты бьют мою королеву... мне бы в очередь к "Сдохнуть", да сказали "мест нету" ...
2010, кто-то неизвестная...
Здравствуй, Муза! Хочешь финик?
Или рюмку марсалы?
Я сегодня именинник...
Что глядишь во все углы?
Не сердись: давай ладошку,
Я к глазам ее прижму...
Современную окрошку,
Как и ты, я не пойму.
Одуванчик бесполезный,
Факел нежной красоты!
Грохот дьявола над бездной
Надоел до тошноты...
Подари мне час беспечный!
Будет время - все уснем.
Пусть волною бытротечной
Хлещет в сердце день за днем.
Перед меркнущим камином
Лирой вмиг спугнем тоску!
Хочешь хлеба с маргарином?
Хочешь рюмку коньяку?
И улыбка молодая
Загорелась мне в ответ:
"Голова твоя седая,
А глазам - шестнадцать лет!"
<1923>
Саша Черный.
Я сегодня смеюсь над собой:
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки наивной, смешной.
Я устал от белил и румян,
И от вечной трагической маски,
Я хочу хоть немножечко ласки,
Чтоб забыть этот дикий обман.
Я сегодня смеюсь над собой:
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки про сон золотой...
1915 А.Вертинский
не игра и не случай и не умение рук.--а --следствие.
Легкокрылая лебедь
парит над озерной водой,
Одинокому гусю
пристанищем станет река.
Суждено расставание
любящим душам друзей,
И на сердце у каждого
только печаль и тоска.
На восток и на запад
разлетятся в ненастье они,
И на землю опустятся
в дальней чужой стороне,
Чтобы там вспоминать
о покинутых гнездах своих,
Слышать голос друг друга
и видеть друг друга во сне.
Надвигается солнце
на волны холодной реки,
Сиротливые тучи
по мутному небу скользят.
Ослабевшие крылья
расправят и лебедь и гусь,
Промаячат в тумане
и вновь возвратятся назад.
Римма КАЗАКОВА (Москва)
Стихи
ДИЛЕММА
В один из трепетных моментов,
когда чиновники нежны,
сказал редактор «Аргументов»:
«Стихи! Кому они нужны?!
Народ в добро теряет веру.
Какой там нимб среди руин!
Вы напишите мне, к примеру,
про секс или про героин…».
Я возмутилась и смутилась,
усвоив, что теперь в цене.
Потом хватилась, спохватилась,
но позабыл он обо мне.
И я вернулась восвояси,
в пространство или в пустоту,
не подчинившись желтой страсти —
писать про секс и наркоту…
Летели дни, прошли все сроки,
но, будто нам и не дано,
в ладонь не вспархивали строки,
и было дрёмно и темно.
Что мне редактор напророчил?
Как аргумент его ни мал,
как ни лукав он и ни точен,
во мне он что-то разломал.
И размышляла я убито:
что это? — бред, болезнь, беда?
надлом души? издержки быта?
на время? или навсегда?
А рядом жизнь цвела и пела
и, как ее ни назови,
всё так же чисто, оробело
звучала музыка любви.
И грозами гремело лето,
беря вселенную в полон.
И всё не требовал поэта
к священной жертве Аполлон…