А это чтобы не было противоречий внутренних и внешних! Хлеба нету-зато зрелищ до** Мечети там разные..
ЧУР, ЧУР, Чур меня чур..........
Все волокут ликёры, вина,
Вот в сумке хлеб и колбаса…
А я иду из магазина
С огромной торбою овса.
Я не какой-нибудь доставщик,
И цель моя, не буду врать,
Набить овсом почтовый ящик
Квартиры номер сорок пять.
Решили, будто я в припадке?
Попала, мол, под хвост шлея?
В квартире той живут лошадки!
Кто их накормит, как не я?
Нет, я не пью и не ширяюсь!
Но так уж мой устроен быт,
Что каждый день заснуть пытаюсь
Под мерный топот их копыт ...
С хлебом говоришь? Так у тебя их нет потому что ты его не ешь!
Попробуй поешь, поймёшь суть проблемы.
Канешь-нашего хлеба на нефтяных дрожжах наклюкаисся- и сразу просечешь Иакова и Космонагика из Четырехугольного города без страха и боли . Прямой путь в НЕТУДУ
Старик.
Ты хочешь дерзать на необычайно возвышенное и поучать этому массы. Где твоё ручательство, что ты на это способен?
Пиррон.
Вот оно: Я буду предостерегать людей от себя самого. Я открыто признаю все свои недостатки, выставлю на глаза всем свою опрометчивость, противоречивость и невежество. Я скажу людям: не слушайте меня, пока я не стал подобен ничтожнейшему из вас и даже ещё ничтожнее его. Боритесь как можно дольше против истины из отвращения к её защитнику. Малейший проблеск уважения с вашей стороны ко мне, и я стану вашим соблазнителем и обманщиком.
Старик.
Ты обещаешь слишком много. На это не хватит твоих сил.
Пиррон.
Так я скажу людям и то, что я слишком слаб и не могу сдержать обещания. Чем недостойнее буду я в их глазах, тем с большим недоверием отнесутся они к истине, которую я возвещу им.
Старик.
Так ты хочешь быть учителем недоверия к истине?
Пиррон.
Недоверия, небывалого ещё доныне недоверия ко всему и ко всем. Это единственный путь к истине. Правый глаз не должен доверять левому, и свет должен в течение известного времени называться тьмой. Вот тот путь, которым вы должны идти. Не думайте, что он приведёт вас к деревьям, увешанным плодами, и прекрасным пастбищам. Мелкие жёсткие зерна встретите вы на нём – это зёрна истины. Долгие годы будете вы пригоршнями поглощать заблуждения, чтобы не умереть с голоду, хотя вы и будете уже знать, что это заблуждение. Но зерна истины будут посеяны, зарыты в землю, и, кто знает, может быть, настанет когда-нибудь день жатвы. Никто, кроме разве фанатика, не осмелится, наверное, это обещать.
Старик.
Друг, друг, и твои слова – слова фанатика.
Пиррон.
Ты прав! Я буду недоверчиво относиться ко всем и своим словам.
Старик.
Если так, то тебе останется только молчать.
Пиррон.
Я скажу людям, что должен молчать, и что они должны не доверять и моему молчанию.
Старик.
Значит, ты отказываешься от своего предприятия?
Пиррон.
Вернее, ты показал мне врата, чрез которые я должен войти.
Старик.
Я не знаю, понимаем ли мы теперь друг друга вполне.
Пиррон.
Вероятно, нет.
Старик.
О, если бы ты вполне понимал, хоть самого себя.
Пиррон (оборачивается и смеется).
Старик.
Ты молчишь и смеешься, друг, не в этом ли теперь вся твоя философия?
Пиррон.
Право, это была бы не самая плохая философия.
Мужская одежда, сшитая по моде, указывает в его обладателе, прежде всего на то, что он не хочет бросаться в глаза ни как единица, ни как представитель определённого сословия или народа, что он даже преднамеренно подавляет в себе такого рода тщеславие.
Затем, что он деловой человек, что ему некогда тратить времени на костюм и украшения, и что всякая роскошь покроя мешала бы ему работать.
Наконец, европейская одежда подтверждает претензию на научную и вообще на умственную деятельность.
В пределах этого общего характера современной мужской одежды существуют однако, небольшие колебания, говорящие о суетности юных франтов и праздношатающихся лиц не достигших ещё зрелости.