Сквозь нехоженый лес проложил я маршрут,
И в глуши, где трепещет родник,
Нашим пасмурным весям несвойственный спрут
На меня вероломно возник.
Сотрясала его первобытная мощь
Бурелом заболоченных кущ,
Мозг отсутствовал напрочь – но был он не тощ,
И при этом весьма загребущ!
Нет, читатель, в тот день я поганок не ел!
Страх пронзил меня сотнями жал,
Я на миг растерялся, на два – ох…ренел,
Но медвежью болезнь удержал.
Он возжаждал меня расчленить и сожрать,
А сперва…Тьфу-тьфу-тьфу, срамота…
Но сказал я ему: «Сил задаром не трать,
Бесполезна твоя суета!
Нежить, знай: средь угрюмцев, и желчных зловред,
Коих ты подминал и трепал,
Попадается редкая особь – поэт…
На неё ты напал – и попал!»
Но тупой мизерабль лишь слегка приутих,
И тогда я, нахмурив чело,
Встал, как Ленин на башенку, вымолвил: «Стих!» -
И зверюгу всерьёз затрясло.
На четвёртой строке застонали дубы,
На восьмой – снизошёл дух святой…
Стих мой – крепче любой нереальной волшбы,
Или это не стих, а отстой!
Две странички, всего! И зараза зараз
Пискнув с силой двухсот децибел,
Попытался зарыться в песок – но захряс,
И гузном в небеса задубел.
Я дешёвых побед никогда не искал,
Но талант у меня заводной,
А характер – неистов, как горный река…
Зря бедняга связался со мной!
Есть и фото – как факт, что поэты не врут
(Если он – человек, а не клон!)
Сверху – я, под ногой – раскоряченный спрут,
И ликует в кустах Аполлон!